Александра Яшина
Сочинения (2002-2010)
Каждое лето Оля и Вова ездили на несколько недель в деревню к бабушке. Вот и в этот раз они приехали к ней.
Бабушка была простой деревенской женщиной. Ее звали Анна Петровна. Все в деревне любили и уважали ее. Она была всегда веселой, знала много разных народных примет, сказок и легенд.
Анна Петровна стояла на остановке, когда Оля и Вова вышли из автобуса. Увидев своих внуков, она побежала к ним с распростертыми объятиями.
- Как вы подросли!
- Привет, бабуль! – дружно ответили ребята.
- Ну, как доехали?
- Хорошо, но только вот устали, - сказала Оля.
- Ну, пошли, я вам блины приготовила. Вы, наверное, есть хотите?
Бабушкин дом стоял в самом конце деревни около речки, за которой был лес. Ребята, положив свои вещи в комнаты, приготовленные им бабушкой заранее, пошли к столу, на котором возвышались горкой блины. Съев все до одного и поблагодарив бабушку, брат с сестрой отправились на речку любоваться закатом.
На речке было тихо и спокойно. Легкий ветерок тихо шелестел листвой леса. Небо было нежно-розового цвета. Казалось, что все засыпает, даже птицы уже не кричали.
Оля и Вова любили жить в деревне. Здесь они отдыхали от городской суеты, дышали чистым воздухом и просто наслаждались спокойной деревенской жизнью.
Когда уже стемнело, ребята пошли в дом. Бабушка сидела и вязала. Оля и Вова тихо подошли к ней и сели рядом.
- Бабуль, расскажи сказку, - ласково попросил Вова.
- Хорошо, слушайте. Много лет назад в нашей деревне жил мужик, звали его Варлам. Он мало с кем общался, всегда ходил печальный. У него никого не было, ни друзей, ни родных, по крайней мере, я их не видела. Все дети в деревне побаивались его. Каждый вечер он уходил в лес и всегда поздно возвращался. По деревне ходили слухи, что у него в лесу есть волчата, за которыми он ухаживает. Но однажды он не вернулся. Все говорили, что его съели его же волчата, которые подросли. До сих пор никто не знает, где он и что стало с ним точно, но все думают, что его душа, не найдя покоя, ночью ходит по лесу.
- Бабуль, и ты думаешь, что это правда? – спросил Вова.
- Я думая, что да, потому что в грозовые ночи, когда сверкает молния и гремит гром, я слышу волчий вой и чей-то шепот. У меня сердце уходит в пятки.
У ребят холодок пробежал по спинам.
- Ну, хватит мистики. Давайте пойдем спать.
Оля долго не могла уснуть, думала о Варламе, ей было очень жалко его. Она не могла понять, почему он ни с кем не общался. Неужели из-за волчат? Но почему? Ведь человек не может без других людей, а может, в его жизни что-то случилось, что-то, о чем он не хотел рассказывать другим, о чем ему было самому больно вспоминать. Она всю ночь пыталась найти ответы на эти вопросы.
На следующий день была отличная погода, и ребята провели его, играя у речки. Вечером они решили, что завтра пойдут в лес за грибами и ягодами. Бабушка одобрила их решение.
Всю ночь ребята спали, как убитые. А утром их разбудила бабушка, и еще сонные, они пошли умываться, а потом завтракать.
- Будьте осторожны в лесу и долго не ходите.
- Хорошо, бабуль.
- Ориентируйтесь по солнцу, погода сегодня безоблачная, - предупредила их бабушка.
- Зачем? У нас есть компас.
- А вдруг он сломается, - недоверчиво спросила бабушка. Она не любила «новую технику».
- Нет, такого быть не может, - с улыбкой сказала Оля.
- Ну, если вы так уверены, пока, и еще раз, будьте осторожны.
Ребята вышли за забор и перешли речку. Пройдя по тропинке, он вышли на опушку леса.
В лесу было прохладно, качались макушки деревьев, пели птицы, было спокойно и хорошо. Над головами висело чистое голубое небо. Ребята шли по лесу, разговаривали, собирали грибы и ягоды, шутили друг над другом, наслаждались красотами леса, но при этом не забывали ориентироваться по компасу.
Вдруг Вова увидел недалеко от себя большой белый гриб.
- Оль, видишь вон тот гриб?
- Да, - радостно воскликнула Оля.
- Давай, кто быстрее добежит до него, - предложил брат сестре.
И не дожидаясь ответа, побежал, а Оля за ним. Но вдруг Вовазацепился ногой за корень дерева, торчащий из земли и упал. Оля, не обращая внимания на брата, подбежала к грибу и, срезав, положила его в корзинку.
- Ура, я первая, - громко кричала она.
И только тут она увидела лежащего на земле брата.
- Что с тобой?
- Да так, упал, - не вставая с земли, сказал Вова.
- Встать сможешь?
И сестра, подбежав к брату, стала помогать ему вставать.
- Да ничего серьезного, просто упал.
- Все равно, пошли домой, - настаивала сестра.
- Ну, ладно. Так, нам надо идти на север, - сказал Вова и посмотрел на компас. – Это будет там.
И они направились домой.
Мы уже ходим два часа. Тебе не кажется, что мы заблудились? – обеспокоено спросила сестра брата.
- Не знаю, но по-моему, мы идем правильно, озабоченно ответил Вова.
По-твоему, ха, значит, мы заблудились, - съязвила Оля. – Дай посмотреть на компас.
- Ну, держи, эксперт ты наш, - обиженно ответил брат.
Вова вынул из кармана компас и дал его сестре.
- Эй, Вова, смотри!
- Чего тебе еще.
- А компас то сломан, наверное, ты, когда падал, повредил его.
- И, правда, сломан.
- Чего же теперь делать?
- Ну, что-что, будем искать дорогу домой. Ты помнишь, как ориентироваться по солнцу?
- Нет.
- Ну, как же бабушка нам сто раз рассказывала, как это делать?
- Да, и почему я тогда ее не слушала?
- А я почему?
Дети сели на ближний пенек, и стали обдумывать, что им делать дальше. И все-таки они решили, не оставаться на одном месте, а идти куда глаза глядят. А вдруг куда-нибудь придут?..
Стемнело. Ребята устроились на ночлег на небольшой поляне. Вова хотел развести костер, но у него ничего не получилось. Тогда ребята, перекусив тем, что было в корзинках, легли спать. Но они никак не могли уснуть. Все больше и больше их охватывал страх. Они просто молча лежали, и каждый думал о своем, пытаясь уснуть. Брат и сестра не хотели показывать друг другу свой страх, особенно Вова.
Наступила ночь. Стало холодно. Усилился ветер. Деревья им стали казаться злыми монстрами. Луна, которая в эту ночь была особенно яркой, казалась им смеющейся над ними. Им чудилось, что она ухмыляется над ними и говорит: «Ну, что, попались?».
Внутри у ребят все замерло. Они прислушивались к каждому шороху, каждому звуку ночного леса. Они не могли ни о чем думать, кроме как о том, что с ними будет.
Вдруг вдали Вова увидел два огонька.
- Смотри, что это, - дрожащим голосом произнес он.
Брат с сестрой встали на ноги и напряженно всматривались в глубину леса. А за стволами деревьев мелькали два огонька. Ребята стояли, не двигаясь минут пять, не помня себя от страха.
- А вдруг это душа Варлама ходит по лесу? – неожиданно тихо спросил Вова.
И тут же, как будто в подтверждение его слов, послышался вой волка. У ребят задрожали коленки, и они в страхе побежали в ближайшие кусты, чтобы там спрятаться.
В кустах они просидели всю ночь, не сомкнув глаз. Им казалось, что их последний час настал…
Начало светать. Вдруг на полянке показалась чья-то фигура. Дети с криком бросились бежать, кто куда.
- Эй, вы куда, - от неожиданности крикнула бабушка, – это же я.
Ребята в недоумении остановились…
О, как хорошо оказаться опять дома, - весело сказал Вова, уплетая за обе щеки бабушкины пироги.
- А как мы испугались. Нам даже начали чудиться огоньки.
- Ха-ха, ха-ха, ой не могу, - схватилась за живот бабушка.
- Что-что такого я сказала? – в недоумении спросила Оля.
- Как что, это были не огоньки, а факелы, я с соседом Петькой пошла вас искать ночью, а чтобы дорогу освещать, мы факелы взяли.
Ребята громко рассмеялись.
- Да, у страха глаза велики, - философски сказала Оля.
В учительскую зашли два молодых человека. Оба были высокого роста и атлетического телосложения. Но один был с чёрными волосами и большими карими глазами – Роман Петрович, а другой был, наоборот, светловолосый и голубоглазый – Сергей Андреевич.
– Скажите, пожалуйста, где можно найти Елизавету Валерьевну? – робко спросил Роман учительницу, которая стояла около расписания.
– В пятьдесят пятом кабинете.
– А это где? – поинтересовался Сергей.
– Это на третьем этаже, направо.
– Спасибо.
– Давно я не встречала таких вежливых молодых людей, – сказала учительница в сторону.
Роман и Сергей постучались в пятьдесят пятый кабинет.
– Зайдите.
За столом сидела уже пожилая, но очень приятная на вид женщина и проверяла тетради.
– Э-э, здравствуйте, вы Елизавета Валерьевна?
– Да, я вас слушаю.
– Мы из института, ваши новые практиканты по истории.
– Замечательно. Проходите, садитесь. Как вас зовут?
– Меня Роман Петрович, а его Сергей Андреевич.
– Очень приятно.
– Ну, что приступим прямо к делу. Завтра же начнёте вести уроки.
– Хорошо.
– Вам Роман Петрович я дам 8е, а вам Сергей Андреевич свой 7З.
– Отлично, – радостно воскликнул Сергей, он давно мечтал о своём классе.
– А сейчас давайте, посмотрим, что надо вам знать о классах и какой материал они проходят.
Из школы студенты ушли очень усталые и ужасно голодные, но очень довольные проведённым временем. Надо было подготовиться к своему первому уроку.
Сергей Андреевич пришёл пораньше в школу, хотел освоиться в школьной обстановке. Прозвенел звонок. Вести урок он будет один, так как у Елизаветы Валерьевны были свои неотложные дела.
Студент зашёл в класс, он очень волновался, у него даже руки немного дрожали. Но со стороны Сергей казался совершенно спокойным.
Закончилась перемена, ребята уселись на свои места.
– Здравствуйте, – довольно громко произнёс он, – сегодня урок истории буду вести я. Меня зовут Сергей Андреевич.
Он оглядел класс, за партами сидели маленькие дети, они внимательно его слушали. Сам себе он сказал: «Это ведь просто дети, я тоже когда-то был таким же. Чего я так волнуюсь? Ну, всё успокойся, Серёга, пора начинать урок, здесь тебя никто не съест».
– Запишем тему урока…
– Можно вопрос? – неожиданно перебил его мальчишка, сидящий на первой парте.
– Да, конечно.
– Вы у нас насовсем или только на один урок?
– На несколько уроков, я ваш практикант по истории, так что мы ещё встретимся, и не один раз.
Тут с места поднялась девочка и спросила:
– А, где Елизавета Валерьевна?
– Э-э, вообще-то я не знаю, она ушла куда-то по своим делам. Пока я за неё.
– Значит, вы возьмёте у меня деньги? И не забудьте отметить в тетради, что деньги сдала я.
– Какие деньги, – непонимающе спросил Сергей.
– Как какие, за театр. Знаете ли … мы иногда посещаем театр, мне особенно нравится ходить на кукольные представления. А вам какие спектакли больше нравятся.
– Эээ мне … вообще я люблю трагедии … Но мы отвлеклись, давайте продолжим.
– Но как же с деньгами?
– Давай с этим ты разберёшься с Елизаветой Валерьевной.
– Ну, ладно.
– Так на чём я остановился? … А да.
– А можно ещё вопрос?
– Ну, давай.
– Вы были в Африке?
– А при чём тут это?
Серёжа растерялся, он не ожидал, что ему будут задавать подобные вопросы.
– Ну, как при чём, мы ведь сегодня будем проходить культуру Африки, вот я и хотел побольше узнать от очевидца.
– С чего ты взял, что мы сегодня будем проходить Африку?
– Мама сказала, – прикололся ученик.
В классе все захохотали.
На лбу у растеряного учителя выступил холодный пот. Сергей стоял с указкой около карты мира из атласа Меркатора XVI века в дурацкой позе и думал, как ему выкрутиться из этой неприятной ситуации. Он понимал, что ребята хотят сорвать урок, да и это у них отлично получалось. Но тут Сергея Андреевича спас случай, к его ногам упала чья-то записка. Класс затих. Учитель поднял с пола записку, смял её и выбросил в мусорное ведро. Ему ужасно хотелось прочитать записку, но какое-то внутреннее чувство подсказывало не делать этого.
– Продолжим урок, – уже более строже произнёс Сергей, ему это безобразие уже надоело.
– А можно ещё вопрос?
Сергей собрал все свои силы, чтобы не закричать.
– Попробуй, – сдерживая нетерпение, произнёс он.
– В каком городе находится Собор Нотр-Дам, который был местом коронации французских королей?
«Ну, наконец-то»,- промелькнуло в мыслях у Сергея.
– Насколько я помню, Нотр-Дам это Собор Парижской Богоматери, значит в Париже, – неуверенно ответил Серёжа.
Класс взорвался от смеха.
Сергей Андреевич в недоумении смотрел на ребят. «Что это с ними? Я что-то неправильно сказал?»
За последней партой учитель увидел спящего ученика.
– А как зовут вон того ученика, который у нас на уроке “спящая красавица”?
В классе все замолчали и повернули головы на Диму, а тот ничего не подозревая, спокойно спал и видел сны.
– Ну, разбудите его, и продолжим урок.
Но тут прозвенел звонок, ребята остались сидеть на местах и смотреть на Сергея.
– Ну, что сидите, идите. Тему запишем на следующем уроке. Оставшись один, Сергей сел за стол и стал думать, чего это он сказал, что так развеселил учеников. «Точно, в Париже находится Нотр-Дам де Пари, а место коронации французских королей в Реймсе. Я перепутал Соборы. Ну, да ладно».
Роман навестил друга вечером, когда он зашел в комнату, то увидел Серёжу, сидящего за столом над горой книг.
– Привет!
– Привет, – тихо произнёс Сергей.
Вид у Серёжи был измученный, как будто его переехал поезд.
– Чем занимаешься?
– Готовлюсь к следующему уроку.
– А как прошёл первый.
– Неплохо для первого раза. «Я всё-таки вынес это, но только не спрашивай как».
Роман не стал больше расспрашивать Серёгу и перевёл разговор на более приятную тему.
Periculum in mora.
Уже давно рассвело. На улице, нарушая тишину, раздавались крики птиц и рёв мотора машин. Таня открыла глаза и зевнула. Она оглянула сонным взглядом свою комнату и потянулась, перевернулась на другой бок и попыталась снова уснуть. Но сон не шёл, и она решила, что хватит валяться и пора вставать. Таня включила музыку и открыла форточку, комната сразу наполнилась свежим и прохладным воздухом. Потом умылась, причесалась, оделась, заправила кровать, ну всё как обычно, и пошла завтракать.
Город медленно оживал: улицы наводнились прохожими, на дорогах образовались пробки, автобусы и троллейбусы заполнились пассажирами, открылись магазины, во двор высыпала ребятня…
Дома никого не было; родители ушли на работу. Погода была замечательная, как раз для летних каникул. Когда Таня закончила завтракать, то шёл уже десятый час.
В гостиной зазвонил телефон: Таня поспешно взяла трубку.
– Привет, узнала?
– Конечно, Ань, это ты! – обрадовалась Таня.
– Гулять пойдёшь?
– Обязательно. А кто ещё пойдёт?
– Да, все. Тогда через пятнадцать минут на обычном месте.
– Отлично! Ну, до встречи.
На этом разговор закончился…
У Тани было много друзей и ещё больше знакомых. Но самыми лучшими были Андрей, Аня и Макс. Им она полностью доверяла и была уверена на сто процентов, что они её никогда не предадут и не покинут в трудную минуту. Татьяна ни на минуту не сомневалась в их дружбе.
Дома ребят стояли недалеко друг от друга, но познакомились они в летнем лагере и сразу же сдружились. Тогда им было лет одиннадцать. Когда же дети приехали домой, то часто стали вместе проводить время, с каждым годом их дружба становилась всё крепче и крепче. Вместе им было весело и интересно. Ссорились они не очень часто. Андрей - высокий и стройный юноша, немного загорелый и всегда весёлый. Он играл на гитаре и красиво пел, знал много прикольных анекдотов, а иногда сочинял шутливые песенки, и это у него здорово получалось. Он обожал веселиться, а школу считал местом встречи с друзьями, но несмотря на это Андрей хорошо учился.
Максим был задумчивым и серьёзным, он часто спасал ребят от поспешных выводов и действий. Макс много читал и много знал. Он не был занудой, обожал проводить время с друзьями и всегда охотно помогал в беде, не ворча себе под нос. Макс никогда ничего не скрывал от друзей, (он не рассказывал им лишь единственный маленький секрет, о существовании, которого даже никто и не знал). Он был среднего роста, худощав. Всегда ходил в брюках и рубашке, верхняя пуговица, которой была застёгнута, а в кармане лежала ручка с блокнотом. Во всех его движениях прослеживалась сдержанность и аккуратность, хотя к нему в голову часто приходили безумные, даже скорее бредовые мысли, которыми незамедлительно делился с друзьями.
Аня ходила на танцы, с ней было всегда легко общаться. Её слабостью и страстью были собаки, о них она знала буквально всё. Часто Аня говорила не умолкая, и в основном о какой-то ерунде. Иногда её болтовня надоедала, но ребята терпеливо ждали, когда она выскажется. Но этот недостаток часто помогал ей на уроках, особенно истории. Потому что предмет этот она мало учила (считала его занудным), но спасалась тем, что когда отвечала, то в своём ответе делала упор не на перечисление фактов, а на описание, например, внешности какого-либо героя или что-то в таком духе. А основной материал схватывала очень быстро, так было достаточно произнести дату сражения раза два или три и Аня её уже никогда не забудет, по крайне мере в ближайшее время.
Друзья обожали приключения и не раз попадали в истории, и это часто злило их родителей.
…Таня надела потёртые джинсы, кофту, кроссовки, взяла с полки ключи и отправилась гулять. Она спустилась во двор и направилась к парку. В парке Таня прошла через главную аллею, затем повернула направо, спустилась по тропинке вниз, и вот она пришла к знакомой беседке, заросшей плющом. Друзья часто собирались здесь, чтобы провести время: пели песни под гитару, рассказывали анекдоты, прикольные истории, делились проблемами…
Все уже были в сборе.
– Всем, привет!
– О, наконец. Как долго я тебя не видел! – обрадовался Андрей.
– Как сдала экзамены? – спросил Макс. – О, не напоминайте мне об этих ужасных экзаменах, я так после них устала, – садясь на скамейку, ответила Таня.
– Ну, что учебный год позади, настала пора каникул! – радостно воскликнула Аня.
– А давайте как-нибудь отметим это, ну сходим куда-нибудь, тем более это последние беззаботные каникулы, – предложил Андрей.
– Давайте, – подхватила идею Таня, – … а пошлите в поход, ну съездим на природу.
– А когда? – спросил Макс.
– Да, хоть завтра.
– Не, завтра не успеем, надо ведь собраться, – возразил Максим.
– О, это не проблема. Девчонки с едой что-нибудь сообразят, палатки обеспечишь ты, я возьму гитару и всё остальное. Скинемся рублей по 50 и на три дня на берег какой-нибудь реки.
– А что мне нравится, – одобрила Таня.
– Значит, договорились, едем завтра.
– Не-е, давайте послезавтра, иначе мы не успеем.
Никто не стал возражать, спешить всё равно не куда, ведь впереди целых два месяца.
Весь день они обсуждали куда поедут, на чём, во сколько, что именно надо взять и всякие другие мелочи. В итоге решили, что едут на речку, которая находится недалеко от дачи Макса, и проведут они там около недели, а точнее пять дней. Если, что-то произойдёт непредвиденное, то компания или вернётся раньше домой или остановится на даче. Ещё они распределили, кто что берёт.
Строя фантастические планы, ребята не заметили, как начало темнеть. Друзья разошлись по домам, когда уже улицы совсем накрыла ночная тьма, договорившись, что завтра встретятся и пройдутся по магазинам, купят всё необходимое.
Было уже около двенадцати, когда Таня пришла домой.
– А ты недолго гуляла, могла и записку оставить, мы ведь с папой волнуемся.
– Мам, прости, я совсем забыла.
– Ну, ладно… Хорошо погуляла?
– Ага. Мам, мы тут с ребятами собрались в поход. Ты не будешь против, если я поеду. Правда?
– Вы же уже решили, зачем же меня спрашиваешь. Тебя ведь не остановишь, – пошутила мама.
– Значит можно, – не веря, что так быстро уговорила маму, – сказала Таня.
– Можно, но только смотри, будь там осторожна. – Ну, ты же меня знаешь.
– Вот поэтому я и напоминаю.
Наконец наступил день отъезда. Все собрались на остановке.
– Все всё взяли? – осведомился Максим, который не любил сюрпризов.
– Вроде бы всё, что заказывали.
– О, вот и наш автобус. Поехали.
…
Из автобуса вылезли кое-как, чуть не оставили рюкзак с продуктами, но вовремя опомнились.
– Ну, доехали практически хорошо, – радостно сказал Андрей, который всегда был оптимистом.
– Пошли выбирать место «лагеря» на берегу.
Ребята прошли через лес, и вышли на берег речушки.
– Давайте вон под тем большим деревом?
– Классное место, я не возражаю.
Другие тоже не возражали.
– Значит решено.
Андрей с Максом начали ставить палатки, а девчонки стали готовить обед, все ужасно хотели есть…
Дни на речке пролетали очень интересно и даже познавательно. Например, Максим научился плавать, хотя это стоило ему стольких мучений. Он так старался, что даже чуть не утонул, заплыв на большую глубину. Тане, которая в это время находилась поблизости, пришлось его вытаскивать из реки и на берегу откачивать, так как он нахлебался воды. Андрей, поймав немного рыбы, решил сам сварить уху, и чуть не отравил остальных, положив для улучшения вкуса (по его мнению) немного ягод, которые оказались ядовитыми. Его во время остановила Аня. Но для первого раза на вид уха получилась неплохая, хотя попробовать никто так и не решился. Аня и Таня впервые побывали на рыбалке, им ужасно понравилось это занятие, вот только червей на крючки им надевали Андрей и Макс. Пять дней пробежали, ребята и глазом не успели моргнуть, тогда они решили, что пробудят здесь ещё немного. И это немного продлилось на целую неделю, оно бы продлилось и дольше, если бы за друзьями не приехали обеспокоенные родители.
– Слава Богу, с вами ничего не случилось! – крикнул папа Ани, неожиданно выпрыгнувший из кустов.
Вслед за ним показались и другие родители, все бежали навстречу своим чадам и чуть не задушили их в своих объятиях.
– С нами ничего не случилось, всё в порядке, можете ехать обратно в город, а мы побудем здесь ещё немного, – весело сказал Андрей, который хотя и немного соскучился по родителям, но почему-то не стал показывать этого при друзьях.
– Ну, уж нет, мы приехали за вами, и лично я не уеду без тебя, – твёрдо заявила его мама.
Другие родители поддержали её.
–Можете остаться с нами, – предложила Таня.
– Не, так не пойдет, мы сейчас же собираемся и едем домой, – твёрдо возразил её папа.
«И как с ними договоришься?» – одновременно пролетело у ребят в мыслях, – «Вечно родители из мухи слона делают».
Спорить было бесполезно. Все залезли в микроавтобус папы Тани и поехали в направлении города. По дороге родители сначала прочитали нотации о том, что так поступать нельзя. Дети же в это время смирно сидели, не смея сказать ни слова, иначе взрослых было бы не остановить, и всё пропускали мимо ушей. Затем взрослые начали расспрашивать, что они делали во время своей загородной поездки, рассказывая, ребята пропустили «некоторые» подробности…
Уже стемнело, когда Таня со своими родителями оказалась на кухне у себя дома и пила чай с печеньем. Мама решила не повторяться в нравоучениях, тем более ничего плохого в поездке не случилось. Таня рассказывала родителям свои впечатления от рыбалки. Папа повёл себя, как настоящий профессиональный рыбак, вставлял свои поправки и комментарии после каждого предложения, вспоминал различные случаи из своего личного опыта.
– А ты знаешь, пока тебя не было, в квартиру напротив переехала моя школьная подруга, – сказала мама, когда Таня закончила рассказывать.
– Гм… интересно. А как её зовут?
– Мария Михайловна. Она совсем не изменилась со школьной поры, такая же болтушка, правда, как и я же. Мне ей надо так много рассказать и столько задать вопросов! Боюсь, нам с ней и времени не хватит наговориться вдоволь…
– Так хватит на сегодня разговоров, пора спать. Уже одиннадцать часов, – вмешался в разговор папа.
– Да пора закругляться. Кстати, Татьяна ты хоть что-то читаешь?
– Э-э, вообще-то нет. Но я завтра же схожу в библиотеку и возьму книги.
– Ну, хорошо.
Через несколько минут в квартире погас свет и наступила тишина, лишь иногда нарушаемая папиным сопением.
Утром Таня решила всё же сходить за книгами в библиотеку. Набрав целую гору книг, которые кое-как влезли в пакет, она пошла домой. Танялюбила читать, но ей не нравились произведения, в которых много запутанных размышлений о жизни и монотонных суждений о различных предметах. Она обожала Пушкина и не любила Гоголя.
Только она подошла к двери своего подъезда, как та распахнулась и больно стукнула её по плечу, пакет с книгами упал на землю. Все это произошло молниеносно. Таня стала поднимать пакет, но он как назло порвался, и все книги снова упали на землю. Она присела, чтобы поднять книги.
– Ой, извини, я не хотел.
– Надо смотреть куда идёшь!
– Давай я тебе помогу.
Таня посмотрела на говорящего снизу вверх. Это был высокий парень с большими карими глазами и чёрными кудрявыми волосами. Он виновато улыбнулся ей и стал помогать собирать книги.
– Тебе нравиться классика? – спросил парень, указывая на толстую книгу «Война и мир», когда они уже зашли в подъезд.
– Нет, просто нам задали читать эти книги в школе, – улыбнувшись, ответила Таня.
– Ты здесь живёшь?
– Ага, на пятом этаже в 20 квартире.
– Правда! А я напротив, позавчера переехал.
– Значит мы соседи.
– А как тебя зовут?
– Таня. А тебя?
– Виталик. Надеюсь, мы подружимся.
– Конечно, вот только если ты будешь осторожнее открывать двери.
Виталик немного смутился.
– Да, ладно тебе, это же шутка.
И оба улыбнулись.
–Мы пришли. Спасибо, что помог.
– Это я должен говорить спасибо, а не ты. Во-первых, виноват я, а во-вторых, я познакомился с тобой.
– Ну, пока.
– Мы ещё встретимся?
– Обязательно.
Таня зашла в квартиру, положила книги на приставочный столик, стоявший в коридоре, а сама ушла на кухню готовить обед, был уже второй час.
После обеда Таня собиралась прогуляться по парку, но пошёл дождь, и она осталась дома. Татьяна подошла к окну, долго смотрела на бушующее небо, на улице разыгралась настоящая буря. И невольно на неё нахлынула тоска, она понять не могла из-за чего это вдруг. Ей всё время вспоминался Виталик, особенно его улыбка, а в ушах звучал его низкий, но приятный голос.
– Чего это я? – сама себе сказала Таня, – Пойду, лучше что-нибудь почитаю.
Она взяла первую попавшуюся книгу с полки и стала читать. После двух страниц Таня резко захлопнула книгу и начала ходить по комнате. В голову все лезли грустные мысли. Она села в большое мягкое кресло, навалилась на спинку и медленно закрыла глаза. Перед ней снова предстал образ Виталика, их неожиданная встреча. Она погрузилась в полусон, ей не хотелось делать никаких движений, её мозгом завладели мечты, далёкие от реальности, но, казалось, осуществимые. Как будто Таня оказалась в каком-то другом мире, другом измерении, она уже смутно определяла, где реальность, а где сон. По стеклу приглушённо стучал дождь. Вдруг прозвенел звонок. Таня бросилась к двери, не успев понять, что произошло. Это пришёл с работы папа.
– Пап, у тебя, что ключей нет? – тихо спросила Таня.
– Я оставил их на работе. Ты случайно не заболела? Ты такая бледная…
– Нет, всё в порядке.
– Ну, если так, тогда пошли на кухню готовить ужин, скоро мама придёт с работы.
– Пошли.
Вечер пролетел незаметно, потому что Таня всё время чем-то была занята, а когда что-нибудь делаешь, время быстро проходит.
Утром Таня проснулась, когда родители уже ушли на работу, оставив на столе записку со списком заданий на день. Позавтракав, она приступила к выполнению поручений, (так называемому HOMEWORK). И освободившись от обязанностей, пошла гулять с друзьями, которые уже давно её ждали. Как обычно они просидели до вечера в парке. Возвращаясь домой, Таня встретила во дворе Виталика.
– Привет!
– Здравствуй, – убийственным голосом сказал Виталий.
– Ты чего такой грустный?
– Да так, тебе скорее всего не будет это интересно.
– Ну, а всё же расскажи, может, чем-нибудь смогу помочь.
– Понимаешь… У меня через два дня день рождение, а я приехал из другого города и никого здесь не знаю, поэтому приглашать на праздник мне некого, а отмечать одному мне не хочется.
– Как это никого не знаешь, а Я, – обиженно произнесла Татьяна.
– Нет, ты это другое дело, но вдвоём же мы отмечать не будем. Мне бы хотелось устроить вечеринку, а кого приглашать, кроме тебя, не знаю. А что это за вечеринка, когда мало народа?
– О, и это вся твоя проблема? Запомни, знаешь меня, знаешь полгорода.
– Так ты сможешь мне помочь?
– Конечно.
– Ура!!! Ты не представляешь, какую услугу мне окажешь.
– Значит, ты хочешь вечеринку?
– Ага. Чтобы гостей было человек пятнадцать.
– А у тебя дача есть?
– Есть. А зачем это?
– А где ты собрался проводить праздник, если в квартире, то места не хватит.
– Дачу я подготовлю к вечеринке. А что делать с гостями?
– А ими займусь я.
– Я даже не знаю, как тебя благодарить? Огромное спасибо… Запомни, я в долгу долго не останусь.
– Хорошо, запомню. Уже поздно, пошли домой. Надеюсь, настроение у тебя улучшилось.
– Конечно, даже при одном твоём присутствии моё настроение повышается раз в десять, – говоря это, он смотрел на неё взглядом, излучающим нежность и восхищение одновременно.
В ответ Таня подарила ему улыбку, и они, постояв в тишине с минуту, пошли домой.
На следующий день Татьяна, позавтракав, сразу начала обзванивать знакомых и друзей, приглашая их на вечеринку, конечно, начала она с Ани, Андрея и Макса, из которых только Аня не согласилась прийти, так как уезжала к родным в другой город. Остальные же с радостью пообещали прийти. В общем, за два часа Таня пригласила пятнадцать человек, и решив, что хватит, принялась за составления меню.
Этот и следующий день Таня и Виталик вместе планировали, организовывали вечеринку, и оба были счастливы, особенно Виталий. Конечно, им помогали Андрей и Макс, которые быстро сдружились с именинником. Всё было замечательно, но даже в такой дружественной обстановке Виталик ужасно волновался, хотя и старался не показывать этого.
– Не волнуйся друг, всё пройдёт на высоте, – как-то сказал Макс Виталию.
– Я в этом уверен.
– Ну, тогда в чём дело?
– Да так…, – не закончил он, передумав отвечать на вопрос.
Но время шло и шло быстро, и вот, наконец, настал долгожданный день. Все собрались, как и предполагалось на даче у Виталика. Всё, и правда, было на высоте: свежий воздух, прекрасный вид на красоты замечательной летней матушки-природы, весёлое настроение, заводная музыка, прохладные напитки, лёгкие закуски, всё это создавало особую атмосферу. Все веселились, как могли. Кому было жарко, сидели под деревом, наслаждаясь видом, другие шли зажигать под музыку, иные решили искупаться, ведь речка была не далеко.
Татьяна заметила, что Виталик куда-то исчез, и решила его найти. Она нашла его на берегу, он стоял в задумчивости, сложив руки на грудь, и спокойно смотрел на гладь реки.
– Что-то не так? – обеспокоено спросила Таня.
– Нет, всё замечательно. Вечеринка удалась, и всему этому я обязан тебе. И если честно, то я счастлив!!!
Тут он совершенно изменился в лице, глаза его заблестели, руки немного задрожали, холодный пот покрыл тело. Он ласково улыбнулся и медленно подошёл к Тане.
– Я хотел сказать, что… – произнёс он и, не закончив, остановился.
Оба замерли, не зная, что сказать друг другу. Таня внимательно смотрела на Виталика, пытаясь угадать, что он скажет. А может, она и знала то, в чём он хотел её признаться.
– Понимаешь…, – и он снова умолк, комок в горле не давал договорить столь простые слова. Его сердце билось всё сильнее и сильнее, ему казалось, что оно вот-вот выпрыгнет из груди.
– Я хочу тебе сказать о том, что…, – но тут неожиданно чья-то фигура показалась из-за дерева. Это был Макс.
– А, вот вы где! – радостно крикнул он, пошлите в дом, там все ждут именинника, пора резать торт.
– Пошли, – разочарованно сказал Виталик.
Вечеринка закончилась поздно вечером, и все собрались домой. Автобус на удивление пришёл быстро.
Виталик всю дорогу молчал. Вдруг к нему подошёл к нему Макс.
– Мне нужен твой совет, а точнее твоя помощь, – серьёзно сказал он.
– Хорошо, я к твоим услугам.
– Нет, не сейчас. Давай завтра я к тебе зайду, и мы с тобой поговорим.
– Нет проблем.
Автобус остановился.
– Всем, пока! Спасибо вам за такой замечательный вечер, – весело крикнул на весь автобус Виталий и, взяв Таню за руку, выбежал вместе с ней на остановку.
– Пошли домой? – тихо спросила Таня. – Пошли. Я очень устал, – так же тихо сказал Виталик и, не отпуская её руки, пошёл с ней домой. Они шли молча, когда оказались во дворе, Виталик остановился и резко повернулся лицом к Татьяне.
– Ещё забыл тебе сказать, что через день я уеду, – с сожалением произнёс он.
–Как…, куда…, насовсем что ли? – в недоумении спросила Таня.
– Нет, просто тётя моя выходит замуж, вот и приглашает к себе на свадьбу…, она только вчера звонила…
– И надолго ты?
– Ну, точно не знаю. Может быть дня на три, может больше.
– Жаль,– вырвалось у Тани.
– Мне тоже.
– Ну, что ж пошли домой. У меня наверно опять мама беспокоиться, места себе не находит.
– Пошли.
…
Где-то ближе к полудню к Виталику пришёл Макс.
– Привет, заходи.
– Я не надолго.
– Чувствуй себя, как дома, проходи в мою комнату, она находится сразу направо по коридору.
– Ну, так вот…, – сказал Макс, когда они остались наедине.
– Я тебя слушаю и очень внимательно.
– Как бы это тебе сказать…, с Таней я знаком давно и уже давно она мне нравиться. Я давно хочу сказать ей об этом, но всё как-то не получается или обстановка не та, или я не могу собраться с силами.
У Виталика похолодели руки, хорошо, что он сидел, а не стоял, иначе бы упал.
– Так…, а я здесь при чём?
– Я лишь прошу тебя поговорить с ней и спросить её, кто ей нравится.
– А почему именно я? Почему не Андрей? – недовольно спросил Виталий.
– Мне кажется, что вы с ней более близки, чем Андрей. За такой маленький промежуток времени вы так сблизились с ней. Я думаю, что ты с этим делом справишься лучше, чем кто-либо.
«Да-а-а-а. Ну, я и влип», – пронеслось в голове у Виталика.
– Я ничего не обещаю.
– Ну, пожалуйста … ну, прошу тебя … ну, хочешь я перед тобой на колени встану, а?
– Нет, на колени я не хочу, чтобы ты вставал. Может быть, я и спрошу, но ничего не обещаю. – Ладно, хоть ты меня и не послал, спасибо и на этом, – обиженно пробубнил себе под нос Макс, – Давай тогда, не буду больше задерживать тебя, пока.
Виталик остался один, он был в шоке. «Что же делать. Лучше бы он мне об этом ничего не говорил, да и почему я? Почему он сказал это именно мне? Неужели не судьба? Ну, что же это за злой рок… А вдруг ей нравиться он, и что же тогда??? О, боже!», – в панике думал он, – «А я ещё скоро уезжаю. Сейчас же пойду и признаюсь». Он сорвался с места, но тут же остановился: «А как же он? Ведь Макс тоже любит её. Не могу же я думать только о себе?! Нет, посмотрим, что будет,… подожду».
Весь день Виталий не выходил из комнаты, а ночью даже не сомкнул и глаза. Время текло медленно и быстро одновременно, как бы парадоксально это не звучало, но это так.
…
Перед отъездом Виталик зашёл к Тане, чтобы сказать до свидания. Он так и не решился возобновить незаконченный разговор. Может, у него не хватало духу, а может, он слишком много думал о чувствах Макса, а может…что-нибудь ещё, ведь никто не способен угадать, что в тот момент происходило в его сердце.
…
– Все вещи собрали? – беспокоился папа у Виталия
– Да, папа, – уныло отвечал сын отцу.
– А подарок свадебный не забыли?
– Но мы же собрались купить его на месте, поэтому и едем за несколько дней до свадьбы, вмешалась мама в разговор.
– Ну, тогда вроде бы всё, поехали на вокзал,… да и, кстати, не забудь билеты.
Через полчаса они уже шли по вокзалу, а ещё через пятнадцать минут сидели в купе своего поезда. Всё это время Виталик не сказал ни слова.
– Ну, наконец, мы на поезде, минуты через две поезд тронется и унесёт нас далеко отсюда.
Виталик сидел на мягком сидении, грустным взглядом смотря на всё происходящее, мысли его путались, и казалось, что он вот-вот уснёт, но вдруг он вскочил и бросился к родителям.
– Я приеду завтра, мне нужно сделать неотложное дело, … ничего не спрашивайте, я расскажу позже, – крикнул он и кинулся к дверям.
Родители ничего не успели понять, как Виталик уже выбежал из вагона и со всех сил бежал по улице.
Он решился, наконец-то он решился, что-то в нём щелкнуло, и он сам себе сказал: «О боже, что же я делаю». Конечно же, можно было признаться и после поездки, но ему казалось, что он и так долго ждал, что пришла пора, и нельзя терять ни секунды. Он летел по улице, ноги сами несли его, голова горела, лицо стало красного цвета, из глаз сыпались искры. Какое-то внутреннее чувство подсказывало ему, что Таня в парке, и он бежал туда. И Виталик не ошибся. Он нашёл её в одиночестве, сидящей в той беседке, где она часто проводила время с друзьями.
– Таня!
– Виталик? Что ты здесь делаешь? У тебя же поезд.
– Я только что с вокзала.
– Зачем ты здесь?
– Ради тебя… Таня я всего лишь хотел сказать, что… я люблю тебя!!!
Их взгляды встретились. Виталик робко взял её за руку. И так они долго стояли, не отводя взгляды, и, не говоря ни слова друг другу, да и зачем теперь слова, всё и так уже было сказано, а это главное.
ЭПИЛОГ
На следующий день Виталик, весь сияющий от радости, уехал вслед за родителями. Таня рассказала друзьям всю историю от начала до конца. После чего Аня начала рассуждения о любви, её было не остановить. У всех поднялось настроение, особенно у Тани. Максим отреагировал на такое известие, да никак он не отреагировал на это, он просто сказал: «Поздравляю», и радовался вместе с ней.
Вечер... Тишина... На тёмно-синем небе висит луна, лениво улыбаясь всему окружающему. Звёзды, изредка скрываемые тучами, светятся тусклым светом. Голые деревья спокойно стоят, наблюдая за происходящим вокруг. Тёмный лес приглушённо шумит под белоснежной шапкой. Внизу склона тихо дремлет река, покрытая тонкой коркой льда. Ничего не говорит о присутствии здесь человека, кроме света, горящего из окон старого деревянного домика, стоящего на берегу этой реки. В доме, и правда, находились люди – это была молодая пара, приехавшая сюда, чтобы отметить Новый год.
– Володя, иди-ка сюда, – сказала девушка, остановившись у окна.
– Сейчас, дорогая.
– Ты только посмотри, какое красивое небо в этих краях, не то что в городе.
Молодой человек тоже подошёл к окну.
– Да, красиво… Но небо и в городе приковывает взгляды других людей своими тайнами, которые скрываются в безмолвной глубине!..
– А посмотри на луну, – продолжала восхищаться девушка. – Да ты посмотри вообще вокруг, как здесь всё красиво. А я лишь сейчас заметила это.
Володя улыбнулся и нежно посмотрел на свою жену.
– Володь, а ты веришь в НЛО? – тихо спросила девушка после некоторой паузы.
– Ну, не знаю…
– А я верю. Ведь не может быть такое, что мы одни во всей вселенной.
* * *
А в небе на высоте около километра зависла в воздухе летающая тарелка, светившаяся маленькими яркими огоньками и распустившая свои антенны и локаторы. На борту космического корабля находилосьдва члена экипажа – отец с сыном. Они прослушивали как раз ту местность, в которой находился тот домик. Конечно же, они слышали и разговор молодой пары.
– Пап, а что такое НЛО? – спросил сын-инопланетянин своего отца, который внимательно следил за показаниями приборов.
– Слово это дословно обозначает неопознанный летающий объект. Но если быть точным, то под НЛО они подразумевают НАС.
– Но как же так, ведь мы тоже ЛЮДИ, как и они, мы ведь не объекты? – непонимающе спросил мальчик лет семи, одетый в скафандр.
– Но они же этого не знают, – с улыбкой ответил отец.
– А почему?
– Как бы это тебе объяснить... Вот слушай, мы люди, но мы люди из будущего. Ты ведь проходил в школе, как на Земле стало опасно жить после испытаний, проведённых нашим правительством, и мы перебрались на орбиту, построив орбитальную станцию. А сейчас, преодолевая временное пространство, мы можем путешествовать во времени, наблюдать за развитием истории нашей общей Родины, которая… которая давно уже исчезла. Именно в такую экспедицию я взял тебя, чтобы ты узнал что-то новое и немного отдохнул от экзаменов.
– А-ааа, понятно... А почему бы нам не рассказать им об этом, зачем лишь за ними наблюдать, можно им и помочь, предотвратив многие катастрофы, беды, которые унесли жизни многих людей.
– А ты можешь предсказать, к чему тогда такое вмешательство приведёт. Ведь случится так, что нарушится временное равновесие и тогда,… тогда ничего хорошего не произойдёт, изменится и будущее, и настоящее.
– А на самом деле есть НЛО? Ну, я имею в виду кто-нибудь, кроме людей во вселенной?
– Нет, – холодно ответил отец. – Мы одни, как бы печально это не звучало… Мы много лет провели в поисках другой формы жизни, проверили все звёзды и планеты, но ничего не нашли… Тем более учёными даже теоретически доказано, что жизнь во всей вселенной, кроме как на Земле, образоваться не могла. Запомни, жизнь - это исключение … Ты знаешь, прилетая в прошлое, может быть мы пробуждаем интерес предков к изучению неба, его необъятных просторов, его многочисленных загадок, которые мы давно уже все разгадали… Пусть предки считают, что есть и другая форма жизни, тогда они будут стремиться изучать небо, галактическое пространство, стремиться открыть что-то новое. Пусть они не падают духом, думая, что во всём пространстве огромной вселенной больше никого нет, кроме них. Ведь мы, люди из будущего, уже разочаровались, мы просто живём, у нас есть много различных устройств, которые упрощают нам жизнь, и от этого она становится неинтересной. Но без этих устройств мы уже не можем нормально жить. Не правда ли, парадокс?! Нам не к чему стремиться, мы можем всё, и наша жизнь от этого скучна, потому что в ней нет ничего нового, ничего того, что было у наших предков, а именно… того чувства, … стремления к неизведанному и таинственному, стремления разгадать загадки Вселенной, которые она хранит в себе. Мы постигли все тайны, которые существуют, мы достигли совершенства… Вот ты подрастёшь и сможешь понять меня.
…
– Пусть у предков будет вера на лучшее будущее, в конце концов, оно у них и не такое уж и плохое… Зато, какое наше, никто не знает, ведь чего не сделано нельзя узнать… тем более предугадать…
Неожиданно разговор между отцом и сыном прервал мужской голос, раздавшийся из рации: «Корабль «Хаузе-5». Вы меня слышите?». Отец бросился к устройству, которое было похоже по своему строению на карманный компьютер с двумя небольшими антеннами по бокам.
– Да, мы вас слушаем. Что-то случилось?
–Нет, просто я решил напомнить вам, профессор, что ваше время закончилось. Скоро временной разрыв придёт в норму, и вам надо поскорее возвращаться.
–Хорошо, мы вас поняли. Сейчас же возвращаемся.
…
– Время………. опять время,… – задумчиво произнёс отец.
* * *
На небе совсем незаметно исчезла небольшая группа звёзд, конечно же, это были огни улетающего звёздного корабля. Вокруг казалось, что время остановилось в этих краях…… А молодая пара в это время уже сидела за праздничным столом, ничего не подозревая…. и не замечая текущего времени…
Кап…кап…кап… это глухой звук, ударяющихся о неровный каменный пол капель воды, которые, падая, отмеряли равные промежутки времени. Вокруг царил мрак. Лишь вдалеке, в каком-то углу этой сырой пещеры мерцал тусклый свет … свет догорающего костра. У огня сидел человек в спортивном костюме, а около него лежал рюкзак с множеством карманов, набитых разными вещами. Его совершенно потерянный взгляд излучал гаснущий блеск – теряющаяся с каждым мгновением надежда, руки были ледяные, но голова горела, кажется, у него начиналась лихорадка. Он медленно шевелил сухими губами, выдавливая из себя прерывистые звуки-слова, которые отдалённо походили на речь человека глубоко страдающего…
– Ну, какой чёрт потянул меня в эту экспедицию, тем более, зачем я решил идти исследовать эту пещеру один, никому не сказав об этом. Одним словом – дурак! Да, я хотел один доказать всему миру свою гипотезу – существование древнего племени «разумных» людей, а может быть и существ, живших в этих пещерах много миллионов лет назад. Я хотел найти хотя бы малейшие признаки живого в этой пещере… Ну, зачем… зачем? Хотел прославиться… хотел найти приключений… Во мне закипала кровь лишь при одной мысли о том, как я окажусь в этих пещерах, как буду лазить по извилистым коридорам среди каменных глыб, как обнаружу настенные рисунки, обломки древнейших вещей, скелеты обитателей, затем как докажу всему миру, что я был прав… Мечта… это была моя мечта ещё с детства… Но всё, чем я жил оказалось лишь иллюзией, миражом … О, боже сколько раз я воображал себя великим археологом, сколько раз мне снились лавры… я думал, что Я именно тот человек, который подарит миру новое представление о жизни … о самом человеке … путём переосмысления прошлого, прошлого которого быть может и не было (хотя что я говорю, уже начинаю путаться в мыслях)……. И что же теперь я заблудился в этих лабиринтах … вот сижу перед догорающим костром… запасы пищи и воды на исходе, а дров и вовсе не осталось … меня никто не ищет, потому что не знают где я, да и некому меня искать. За свои сорок пять лет я не обрёл обычного семейного счастья, настоящих друзей, а нашёл лишь врагов… Из-за моего нелёгкого характера со мной трудно ужиться, тем более всё своё время я посвящал археологии… науке ради которой я живу…
Разговаривая сам с собой, он медленно ходил около костра, сложив руки за спиной. Вдруг резко остановившись, учёный поднял голову к неровному холодному потолку пещеры и закрыл глаза. В его памяти пролетали отрывки жизни……
– Нет, … моя жизнь замечательна, увлекательна и ужасно интересна. Я объездил много стран, был в самых экзотических уголках нашей зелёной планеты. Я постоянно живу в поисках, раскопках и приключениях, которые нередко бывают опасными для жизни. Я многое видел, многое испытал… Если бы мне представилась возможность прожить свою жизнь заново, я бы прожил её так же… Мне жаль лишь то, что я одинок… да, я один на этом белом свете, от этого у меня на сердце невыносимая боль… боль которую не могут заглушить ни археология, ни приключения, ни… но стоит ли эта боль, того чего я достиг … Эта боль является моей платой за ошибки, грехи, если конечно они были, … у любого человека они есть. Потому что их придумал человек для себя, … придумал точно так же как и многое другое….. Но зачем? Чтобы облегчить себе жизнь? Но эти вещи приносят лишь нервные волнения, разочарования… приводят лишь к собственному укору и чувству неуверенности в собственных делах … порабощают его, а надо ли? …. боязнь перед грехом… которого может даже и не было. Кто утвердил понятие о грехе в нашем сознании?
Учёный на мгновение замер… он медленно опустил взгляд на костёр, языки пламени плавно извивались …то становясь более яркими…то потухая… «Прямо как моя жизнь» – пролетело у него в голове.
– Ну, что я сделал, что господь посылает мне такое испытание? … За что? Разве я кому-то причинил зло? Разве я совершил какой-то ужасный грех? Всё время я жил, никому не мешая, никого не трогая, … Я виноват, может быть, лишь в том, что я слишком самолюбив, а иногда даже эгоистичен. Но разве это заслуживает такого наказания? Господь, ведь ты должен быть справедливым… посмотри вокруг, разве у других нет грехов… Разве я убивал, лгал, крал… разве я должен искупить вину именно таким наказанием???? Почему именно я?! … Ты меня слышишь?… А может ты это всего лишь легенда, придуманная человеком для человека???????… Но даже если тебя нет … или же ты все-таки существуешь и хочешь, чтобы я умер здесь, в этой мрачной пещере……. нет… этому не бывать никогда. Я свободный человек и способен сам решать свою судьбу. А я хочу жить…
От отчаяния человек прильнул к стене всем своим телом, которое дрожало от ожидания… смерти. Ему хотелось сдвинуть преграду с места и освободить проход к свободе.… Он продолжал говорить:
– Знаю … понимаю, что виноват лишь я один, и понятно что, бог здесь совсем ни при чем. Ни при чем и другие люди, на которых я так зол, зол даже не знаю за что… может быть из-за того, что они не понимали меня, что не хотели понять, что не протянули руку помощи… Но разве я просил?… нет… я сам их отверг, а в ответ они отвергли меня, я лишь сейчас ощущаю, как одинок и это чувство не выносимо… никогда бы не подумал…
Он нервно рассмеялся … он смеялся, думая, что смеётся в лицо … смерти, ему хотелось доказать, что у него есть силы сопротивляться … с самим собой…
Если бы кто-нибудь его увидел в таком состоянии, то непременно подумал бы, что этот человек сошёл с ума… и поскорее отошёл бы от него.
…Да, наверное, он, правда, сошёл с ума…
………
Голова закружилась, в глазах потемнело, ему показалось, что пещеру заполнял туман… потом яркий свет, как вспышка и появилась она…
– Мария? Мария это ты…
Расплывчатый образ молодой женщины стоял перед археологом, он протянул к Марии руку… его сердце наполнилось тихой радостью, а глаза засверкали от «невозможного» счастья…
Человек постепенно терял разум, он только ощущал… ощущал как гасла в нём жизнь, но это почему-то было приятное чувство и он подчинился ему…
– Это смерть? О, как она прекрасна… Мария ты же знаешь, что я любил тебя… любил, несмотря на свои убеждения, лишь ты меня понимала. Но почему тогда судьба забрала тебя у меня? Только ты была моя первая и последняя попытка. И больше я не верю, не хочу и не могу…
Он резко отвернулся и махнул рукой… сам вернул себя на землю…
Обессиленный лёг на каменный пол, заключив в свои объятия рюкзак, старался согреться… по всему его телу разливался холод… холод от множества безжизненных камней. Из его глаз покатились слёзы…
– Время… время, почему оно такое жестокое, почему его нельзя вернуть. Мне уже ничто не поможет… Моё время пришло…
Его глаза закрылись … он уснул …, а время шло и свет догорающего огня постепенно поглотил мрак, царивший в пещере до прихода человека… человека, который не на долго прервал вековое одиночество камней, обреченных быть оторванными от жизни…
Игра воображения по законам физики
Я стою на Центральной площади, одетый во фланелевую рубаху синего цвета и чёрные брюки. Идёт дождь. Мелкие капли падают с высоты на землю под прямым углом, и с силой ударяются об асфальт, листья деревьев, крыши зданий, прохожих… Я уже весь вымок. По всему телу проходила лёгкая дрожь с каждой каплей, которая достигала моего тела, а затем медленно, причиняя неприятное ощущение, стекала вниз. «Но что я здесь делаю? Как оказался здесь? Я ничего не помню и не понимаю». … Около меня проходят люди, и все куда-то торопятся, спешат. Почти каждому я заглядываю в лицо, пытаясь найти ответ. А они даже не замечают меня, даже не смотрят. «Неужели их не интересует, почему я здесь стою и никуда не иду, как они? … А, правда, зачем я здесь?» … Дождь закончился, но небо так и осталось хмурым и облачным. Порывистый ветер начал дуть в спину, … холод… я почувствовал холод.
«Ах, да я шёл в университет, точно … мне надо поторопиться, меня уже заждались». Я быстро пошёл, погрузившись в собственные мысли и ничего не замечая вокруг, как недавно те прохожие, которые молниеносно мелькали у меня перед глазами. Как-то инстинктивно перепрыгнул через большую лужу, метра два с половиной шириной и два в длину. «Не легче ли было обойти. Ведь силы пришлось бы меньше затратить… Интересно, а какое количество силы понадобилось для преодоления прыжка… Та-ак сила тяжести… масса тела на девять и восемь, чему будет равно… плюс ещё и сопротивление воздуха… Тьфу ты чёрт, без калькулятора не сосчитать, кстати где он… дома забыл … Вот и пришёл»
Я зашёл в большое здание. И только открыл дверь, как меня встретил профессор. «Знакомое лицо… Наверное это он и есть».
– О, мой друг, наконец-то вы пришли, я уже было разочаровался в вас.
– Ну, что вы профессор, просто дела были…
– Понимаю, понимаю … Надеюсь эти дела больше не помешают вам.
– Никак нет-с.
– Тогда пойдёмте, я покажу вам гордость нашего заведения – комнату-музей, творения наших студентов.
Мы направились по коридору, зашли в небольшой кабинет, освещённый тусклым светом. На столах стояли различные приборы, это и были экспонаты.
– Не стесняйтесь, проходите… Я всё сейчас вам покажу.
Я подошёл к первому столу. На нём стоял какой-то механизм, имевший форму полусферы.
– Что это?
– Мой дорогой друг, это муляж головы человека.
– А поподробнее.
– Ну, это достаточно сложный механизм. Он представляет собой, как вы видите, совокупность более мелких и более простых механизмов и имитирует мыслительную деятельность человека…
– Но неужели разум человека подчиняется законам физики?
– Естественно. Вы правильно заметили, сказав слово разум. Именно это устройство отвечает за разум, а за чувства – сердце.
– И оно тоже подвластно законам физики?
– Вы совершенно правы. Только сердце имеет более сложное строение, потому что происходит реакция mini магнитиков, находящихся внутри устройства, на внешние электромагнитные импульсы. И магнитики перестраиваются в определённом порядке, от этого и зависят наши чувства.
– Удивительно. А вот это что такое? Здесь написано «Всё». Но под стеклянным колпаком ничего нет.
– Правильно, здесь находится пустота. Ведь если смотреть с точки зрения науки, то всё состоит из ничего.
– Но как это возможно?
–Очень просто. Всё окружающее нас состоит из атомов и молекул. Атомы и молекулы, в свою очередь, состоят из более мелких частиц. И так целая цепочка. Но что стоит в основании этой цепи? Пустота! Ведь что может быть мельче пустоты? Ничего. Поэтому получается, что всё состоит из пустоты. Не так ли?
– Похоже, что вы правы… Но тогда как объяснить существование самой пустоты, ведь если всё состоит из пустоты, то можем ли мы видеть её в натуральном виде. Почему она тогда не «собирается» в какую-нибудь материю? Почему способны существовать пустота и «всё» одновременно? Что заставляет её превращаться во «всё»? И почему «всё» не растворяется в пустоте, что заставляет тела обретать форму? Вы скажите, что силы взаимодействия. Но тогда откуда они берутся… из пустоты?
– Вот и подумайте над этими вопросами. Вполне возможно, что вы подарите миру новый физический закон. Я вижу у вас голова умная и способная...
– Ой, как много здесь проводов. Что это за устройство?
– О, только не трогайте его, это уменьши…
Но профессор не успел договорить, я затронул один из проводов, внутри которого светились разноцветные огоньки. И тут же начал падать с высокой скоростью куда-то вниз. Вокруг была глубокая темнота. «Это слишком большое ускорение падения свободного тела для Земли… илимне просто кажется?» Я плавно завис в пространстве. «Что за ерунда… где я? Это ведь невесомость. Неужели я в космосе? Но… как такое могло произойти. Ой, что это… структура похожа на строение атома. Вот ядро, а вот и электрон. О, боже, он летит прямо на меня…». Я почувствовал, … как будто меня облили холодной водой. Я открыл глаза. «Где я? … Я в больнице или я умер? … Нет, это моя комната. … Что за бред мне приснился? … Или это случилось на самом деле?». Ужасно болела голова. Я встал с кровати и посмотрел на часы – 6:08. «Какое сегодня число? Кошмар… мне просто приснился кошмар, ведь такого не может быть на самом деле…». Я стоял посреди комнаты в недоумении. «Что со мной? Это всё ещё сон или уже реальность? … O, my God! У меня же завтра экзамен по физике, … надо готовиться!»…
Увы, мгновения бесплодны.
Лишь совокупность их –
Забытые мечты,
Плывущие, как парус одинокий,
В твоём сознании.
Пролог
Время, о котором пойдёт здесь повествование, было не так уж и давно, если считать этот отрезок относительно прямой … которая является мысленным представлением бесконечности. Но этот сравнительно короткий промежуток времени соответствует моей жизни, поэтому я и уделю ему внимание, быть может, наскучив этим потомкам, но так угодно моей душе...
* * *
Дом, где я родился, стоял за стенами крепости, на берегу тихой реки и был окружён с одной стороны лесом. От ворот замка до наших проходила извилистая и пыльная дорога, по которой редко кто проезжал. Если всё же какой-нибудь странник стучался к нам в двери и просил приюта, то мой отец никогда не отказывал в гостеприимстве.
Я рос один, наслаждаясь безграничной свободой, которую предоставили мне мои родители с первых же дней моей жизни. Я не помню ни одного случая, чтобы родитель мой поднимал на меня руку или, чтобы я убегал из дома, заставляя мать не спать ночами, а отца бегать по окрестностям и искать меня, как, наверное, делали многие мальчишки в детстве. Я просто не давал повода, ведь я не мог брать пример с этих сорванцов, так как в семье я был единственный ребёнок, а соседей поблизости не было. Во всём слушался отца, но не из-за того, что боялся его, а просто я им восхищался, стремился во всём быть похожим на него. Уже с детства он научил меня грамоте и арифметике, поэтому часто меня находили на берегу реки с открытой книгой в руках. Я любил тишину, любил одиночество. Моя жизнь в родном доме с родителями протекала тихо и спокойно, каждый день для меня был чем-то новым, я не ощущал ни горя, ни тоски, даже не подозревал, что в мире не все так легко и беззаботно, что кроме счастливых мгновений есть и другие, что существует кроме добра зло. Я бы отдал всё на свете, чтобы вернуть это время!
…
Однажды на дороге показался всадник, … таких всадников я ещё не видел ни разу. На его широкие плечи был накинут чёрный плащ, застёгнутый на большую серебряную брошь. Черный бархатный костюм облегал его сильное тело. Чёрные вьющиеся волосы развивал не терпящий покой ветер. Всадник был похож на тень в полумраке. Лишь большие карие глаза, в которых горел огонь, отличали его от призрака, слившегося с темнотой ночи. Он остановился около нашего дома. Не было заметно, что этот человек нуждается в отдыхе и горячей еде.
– Мне нужен брат короля Алана! – нарушил гармонию ночной тишины рыцарь своим звучным голосом.
– Да, я здесь Крок… что-то случилось в замке? – обеспокоено спросил мой отец, который уже выбежал во двор.
– Ваш брат, сэр Ферс, … он умирает.… Он хочет, чтобы вы приехали к нему.
– Хорошо, я сейчас же собираюсь. Лорель, я скоро вернусь, позаботься о Севастосе, он ничего не должен знать, … я всё расскажу ему сам.
Отец уехал вместе с этим странным всадником, а я остался с матерью, которая боялась моих вопросов, и я чувствовал это, поэтому не стал ни о чём её спрашивать.
…
Через пять дней мой отец вернулся. Он приехал рано утром в угрюмом настроении, по его лицу было заметно, что он страдает, что эти пять дней были для него тяжелы и мучительны…
– Лорель, мой брат… мой дорогой брат… он умер, – чуть не со слезами произнёс он.
Я не решался зайти на кухню, где сидели отец с матерью. … Я боялся увидеть своего идеала слабым, истерзанным внутренними страданиями, … я не хотел разочароваться. Я стоял около двери и слушал … слушал тишину, и мне было больно, вот только почему не знаю, чувство страха овладевало мной в тот момент. Такое со мной случалось в первый раз. … Прошло около часа…
– А где Севастос… где он?!
– Наверное, ещё спит.
От этих слов я как будто очнулся от дремоты. Знаете ли, как это бывает? Вроде бы спишь, мысли в голове находятся в беспорядке, цепляются сами за себя, и кажется, ты что-то понял, что-то важное для себя, но вдруг тебя разбудили и ты очнулся,… но ты ещё где-то там, далеко отсюда и плохо воспринимаешь происходящее, плохо различаешь где реальность, а где сон…
Именно с таким чувством я зашёл на кухню. За столом сидели отец с матерью, казалось, что они думают об одном и том же, но стремятся тщательно скрыть это друг от друга.
– Отец, ты вернулся!
– Севастос! Мой милый сын… Севастос!
Я подбежал к нему и обнял его, а он меня…
– Где ты был? Почему ты уехал? Что случилось? – засыпал я отца вопросами, которые копились в моей душе с первого дня его отъезда.
–Я расскажу всё, я обязательно расскажу тебе всё… Но сейчас давайте забудем об этом и спокойно позавтракаем.
Я понял, что душевная рана отца была пока слишком болезненной для него, и решил не напоминать ему. Придёт время, и он сам всё объяснит, ведь он обещал!
Прошло три дня… Вечером отец позвал меня к себе в кабинет. (Это предвещало серьёзный и важный разговор между нами).
– Заходи, … садись. Севастос мне надо кое-что тебе рассказать, и боюсь, многое ты можешь не понять, но прошу тебя, постарайся.
– Хорошо.
– Ты ведь знаешь кто такой король?… Я тебе рассказывал о них… Помнишь?
– Да.
– А помнишь моего брата Алана?
– Конечно же, помню.
– Так вот он король. И недавно он умер… умер почти на моих руках. И теперь по закону я должен занять трон и править королевством.
– Ты опять уедешь?
– Нет, … мы уедем. Мы переедим в замок и будем так же дружно жить… А ты получишь лучшее образование, сможешь играть с другими детьми, увидишь город, обретёшь друзей… А когда я умру, то займёшь моё место на троне и будешь править, как я.
– Но ведь ты не умрёшь никогда, правда?
– Время покажет… Ну, а теперь иди собирай вещи, мы сейчас же отправляемся.
Я вышел из кабинета, не совсем понимая то, что сказал мне отец, но сердце подсказывало, что моя жизнь изменится…
…
На следующий день мы уже были в замке… Я увидел столько удивительного и прекрасного за один день, сколько не видел за всё свою прежнюю жизнь! Я познакомился с рыцарями, о которых раньше лишь слышал из рассказов матери.
Тот странный всадник оказался давним другом моего отца, он поведал мне много историй о своих удивительных странствиях по миру, и обучал меня всему, что должен уметь настоящий рыцарь. Я обрёл преданных друзей и слуг, … которые иногда помогали скрывать мои шалости от внимания родителей. Бывал на пирах. Выступал на турнирах. (Проверял на прочность эту жизнь.) Влюблялся… Время шло беззаботно и безвозвратно, как это бывает в молодости.
…
Когда мне было двадцать три года, то мой отец умер,… он умер, сражаясь в бою. С тех пор я возненавидел войну, хотя и до этого не понимал зачем … зачем убивать и был всегда против реальных военных действий. Просто раньше мало задумывался об этом, мне казалось, что я никогда не испытаю на себе безобразное величие войны… Ведь я король!
Чувство скорби по погибшему отцу надолго осталось в моей памяти. (Оно до сих пор иногда даёт о себе знать). Но вскоре моё сердце покорила одна прекрасная принцесса из дальнего королевства, которая путешествовала по нашим землям. И я женился на ней, сел на трон и всеми силами старался править справедливо, как мой отец.
Сразу же наладил дружеские отношения с соседними королевствами. Так образовался Союз Огненных Королевств.
Спокойствие и мир царили около двадцати пяти лет по всей округе. За это время у меня вырос прекрасный сын. Я назвал его Георг. Он был красив, благороден, смел и даже отчаян, во многом походил на свою мать, которая умерла при родах. (Для меня это была ещё одна большая утрата в жизни).
…
… Но за всё надо платить – пришли худшие времена. Всё началось с того, что на трон Северного королевства взошёл Элонг. Он начал захватывать ближайшие деревни, принадлежащие не ему. Начались войны, страдания многих людей, убийства, разрушения…
Скоро его войско подошло к стенам нашего замка…
– Отец, на рассвете я выйду с отрядом лучших воинов против этой гнусной армии Элонга, – сказал Георг, заходя.
– Нет, что ты. Я ни за что не позволю сделать этого, – молниеносно возразил я.
–Ты хочешь обороняться? … Но ты же сам говорил, что лучшая защита – это нападение.
– Да я помню… Но… нет надо подумать…
– Отец, некогда размышлять. Враг может в любую минуту напасть. И будет правильнее, если мы нападём первыми… Тогда …
– Нет, сначала надо попытаться заключить мир.
– Заключить мир с этим негодяем и предателем???
– Я не хочу, чтобы погибли люди… Я сейчас же посылаю к Элонгу человека, который договорится о мире…
– И кто же этот человек?
– Рыцарь Кельн.
– Но ты посылаешь его на верную смерть… Отец одумайся!
Но я уже вышел из комнаты и направился выполнят своё намерение. И через час из ворот замка выехал всадник с белым флагом в руках…. Все в замке с напряжением ждали новостей…
– Эй, смотрите… Кельн едет обратно…
Все бросились к окнам.
– Что это с ним? – спросил Георг, – Он как будто сейчас упадёт с лошади…
– Похоже, он серьёзно ранен,… нет, он мёртв…
– Отец, я же тебе говорил, что его убьют… Неужели ты поверил, что Элонг согласится на мир… Это же не человек, он живёт, чтобы убивать… Война это его стихия, он не успокоится пока не завоюет всё вокруг…
– Значит мы сдадимся, – поникнув головой, признался я.
– Я тебя не узнаю. Что ты говоришь? У нас есть силы. Мы можем сражаться. У нас есть надежда на победу. Зачем отступать? Неужели всё чему ты меня учил – пустяк, просто слова, ничего незначащие?
– Сын я не хочу, чтобы погибли люди…
– Но они и так погибнут… Лучше погибнуть в бою, чем сдаться. Ты ведь так говорил?
– Да, но…
– Нет, никаких но. Я беру войско, и… и будет война.
– Никогда. Ты погибнешь, как твой дед … Георг, не делай этого… я прошу тебя… Только не война. И только не ты. Я не вынесу такого горя.
– … Я видел тебя совсем другим, мне казалось, что ты силён волей и… и настоящий король, что ты мудр и любишь свой народ, что ради него «свернёшь горы». Я восхищался тобой, отец….. Сейчас же я вижу перед собой лишь трусливого старца, который могуч телом, но слаб духом… Ты предаёшь не только свой народ, но … и меня. Ты притворялся … играл … обманывал себя и окружающих людей готовых идти на смерть. Посмотри, ты стоишь на коленях, опустив голову, твоё лицо измучено бессмысленными муками, твои глаза воспалены от слёз. И это великий король Севастос, который прославился по всей нашей священной земле. А помнишь, как ты говорил, что король… король это и есть государство, что он должен быть всегда сильным и способным поддержать в любую минуту своего верного подданного, несмотря на собственные мучения и страдания, что он всегда должен быть с народом.
Я закрыл лицо руками, эти слова жгли мне сердце.
– Все, что было сказано мной, не было ни ерундой, ни просто словами. Но… но… ты не понимаешь. Я…
– Отец, это судьба и я не буду бежать от неё.
Он посмотрел на меня. Я кое-как сдерживал слёзы. Мои руки дрожали… дрожал и голос.
Георг ушёл… Начался бой…
Я поднялся на высокую башню по винтовой лестнице, чтобы наблюдать за боем. У меня возникло чувство, что я тону, медленно погружаюсь в ледяную воду, сковывающую не только движения, но и мой затуманенный разум. Тихий протест перед богом, не слышащим мольбу…. Всё застыло от …ожидания… бессилия… гнева…. О, боже! Даже врагу не пожелаю того, что пережил я в тот момент. Страх, меня охватил панический страх. Я молил господа, чтобы он сохранил жизнь сыну, жизнь моему народу. Но могу ли я называть тех людей своим народом… я, который испугался и отстранился в тот момент, когда нужен был им… я предал их… Но ничего не мог с собой поделать, что-то щёлкнуло внутри, завладело сознанием… душило меня…
Я смотрел в даль с замиранием сердца, и с каждой минутой всё больше и больше испытывал отвращение к этому миру. Честь, доблесть, блеск и свет былых лет для меня превратились в прах. Смотря на поле битвы, где погибали, где убивали подобных себе, я видел лишь кровавую массу людей, сердца которых были переполнены дикой ненавистью друг к другу. Зачем? Ради власти, земли, славы… Разве об этом мы мечтаем, оставшись наедине? Мне захотелось бежать отсюда со всех сил, что были у меня… бежать….…
Неожиданно раздались крики снизу. Это были крики победы – мы победили. В толпе я смог разглядеть своего сына, он сражался вместе со своим народом, плечом к плечу с простыми людьми, он верил в победу и победил. А я, конечно же, был тоже рад…
– Крок, ты должен мне помочь, – резко сказал я и посмотрел на пожилого человека в таком же черном костюме, как и тогда. Он всё время стоял за моей спиной…
– Да, мой король, я исполню любую вашу просьбу, – с готовностью ответил он.
– Я потерял право так называться. Я прошу тебя, как друга моего отца и как моего друга.
– Не говорите так, милорд.
– Помоги мне бежать…
– Но… вы хотите… Вы всё уже решили?
– Да.
– Хорошо, пошлите.
Мы спустились вниз, проходя по узким коридорам, освещённым тусклым светом факелов. Потом опять спустились по крутой лестнице и оказались в подземелье.
– Где мы?
– Это что-то вроде старой тюрьмы, она построена века два назад, но уже давно не используется.
– Откуда ты про неё узнал?
– Мне рассказал о ней Алан на всякий случай, если бы наш отряд потерпел поражение и замок был бы захвачен. Мы должны были пройти через этот проход и выйти в лес.
Больше я не о чём не стал спрашивать… В подземелье было сыро и темно, откуда-то сверху капала вода, а по полу бегали крысы… Наконец, в дали появился свет и подул свежий ветер. Мы вышли из узкой щели в скале, казалось, она дотягивалась до самого неба – не было видно её вершины.
– Севастос, прошу тебя, опомнись, … ещё есть время вернуться… подумай.
– Я уже всё решил. Пообещай мне, что ты ничего никому не расскажешь, даже сыну.
– Даю честное слово.
… Мы ушли в глубь леса …
– Здесь есть землянка, в ней и будешь жить. А я могу ли приходить к тебе?…
– Конечно, мой друг.
– Вот и пришли.
– Спасибо.
…
Я поселился здесь, покинул тот мир и стал жить в собственном… С тех пор утекло много воды…
* * *
Представьте иссохшего старика, который практически похоронил себя заживо в землянке, и выходит наружу лишь для того, чтобы подышать свежим воздухом, увидеть свет, услышать шелест деревьев, пение птиц, набраться сил, чтобы дописать представленную вам повесть. И вы увидите меня…. (а в молодости я был даже красив, как меняет человека время)…
Всё чаще я стал думать не о будущем, а о прошлом. Но что есть прошлое? Что прошлое дало мне? … Лишь воспоминания, которые сейчас уже не причиняют ни боли, ни радости моему сердцу и душе. Иногда мне хочется покинуть своё убежище и вернуться обратно. Но могу ли так поступить? Простят ли меня, если я сам не могу этого сделать? Тем более надо ли мне это… хочу ли я возвратиться? … Зачем? Я счастлив здесь, я рад каждому дню, потому что могу смотреть на этот мир и не видеть зла, жестокости, того от чего я бежал… Нет, я не раскаиваюсь, я сделал то что должен был сделать, хотя это изменило меня, причинило бесконечную боль, но дало сил жить дальше.
Изложив историю своей долгой жизни, я не выношу её на суд общественности, а лишь хочу, что бы каждый тот, кто прочтёт её, понял меня сердцем и душой, а не разумом, и не стал осуждать мои поступки…
Я прожил много лет, но так и не понял жизнь, … не понял её смысла… В своих размышления я дошёл до парадокса: жизнь – ерунда! … но одновременно с этим моим убеждением выплыло и другое – жизнь дорога для любого человека, даже несмотря на все «неудобства», которые она несёт с собой вместе с наслаждениями. Мои долгие мучения над вечными вопросами завели меня в тупик и заставили на всё махнуть рукой…
ОН медленно погружался в тёмную глубину.… Уже не ощущал ничего, кроме страха и одновременно необъяснимого чувства полёта. На лбу выступил холодный липкий пот, мысли путались, бессвязно соединяясь. Как будто мозг, уже уставший, неспособный на логические операции, искал ответ методом простого подбора…
…Ночная мгла отступила, открыв для взора разбитую дорогу. С одной стороны её обнимал лес, укрывая от хмурого неба насыщенной влагой гладь земли, а с другой… к ней спускалась возвышенность… Утро мягкое и туманное смывало резкие границы между светом и темнотой, наполняя серыми оттенками палитру просыпавшейся жизни… На возвышенности под кроной могучего, сильного дуба, так чтобы закрывало от ветра и дождя, расположился на ночлег человек. Он странствовал уже долгое время, привык ко всяким неожиданностям непостоянной Фортуны, которая, то щедро одаряла, то резко меняла судьбу… он повидал скрытые, превратные и наивные искушения людей, которые приводят в исступление и рассыпчатое состояние душу… он видел слёзы горя и радости… Но всё проходило по касательной, не пронзая и не щемя сердце, не наполняя его страстным желанием изменить мир, свернуть горы ради других… всё лишь тянуло к размышлению и трудному поиску вопросов, а затем и ответов на них.
Утро… и сейчас разум его освободился от ночной паутины бреда, и вместе со сном исчезло то странное, притягивающее чувство… заставлявшее понимать что-то неосознанное… Он стоял и смотрел в даль, размышляя. «Необъятная ширь этого недосягаемого горизонта вновь открылась мне, она лишь представилась с новыми декорациями. Та же бесконечная линия, то же манящее небо, (в минуты боли и, кажется, вечной безысходности тяжесть его мне невыносима), та же земля, другой лишь пейзаж, но и он прекрасен по-своему, как и предыдущие... Я так и не смог заснуть крепким, здоровым сном, который приносит свежесть мысли, хотя за вчерашний день прошёл много километров. Мне, видимо, хватило тревожного полуночного бреда, чтобы дать отдохнуть телу и вновь воспалить свой разум смутными размышлениями и мечтами, хотя тогда они и не казались столь отдалёнными от реальности. Постоянно, как будто ныряю на мелкоте, и каждый раз больно ударяюсь о дно лбом… Что ж вновь в путь… вновь пронесутся смутные образы новых людей, которые потом засядут в память, и будут всплывать в беспорядке при мысли о том или другом прошедшем мною месте, они так и не сыграют для меня никакой роли, но я их запомню… Я поймаю себя на слове – пообещаю сам себе, что останусь здесь… а вечером вновь на вокзал и куплю билет или просто уйду куда-нибудь ещё… ещё в одну глушь и даль. Ещё один раз… Чего я ищу?»
–––
«Ну, вот опять дождь… и, похоже, скоро он не кончится, надо поторопиться, как бы не разошёлся… Ладно, пойду по дороге, может встречу попутку… брр, какая грязь и что-то холодновато стало, одену-ка свитер».
На дороге образовались лужи, пыль превратилась в грязь. «Как быстро всё способно измениться», – мелькнула мысль в голове у человека. А дождь всё становился сильнее и сильнее. «Вот чёрт, я же утону в этом месиве… бедные мои кроссовки, во что они превратились… страх божий», – шептал он. Человек, на плечах которого был немаленький рюкзак, по уши увяз в грязи, и это совершенно обычно для старых и забытых дорог во время такого дождика. Сырая одежда отяжелела, кроссовки, вернее их подобие, превратились из светло-серых в тёмно-коричневые и при этом промокли насквозь.
– Что там за свет… у меня что уже глю… нача…сь…, – пробурчал себе под нос человек, но звуки его слов заглушил дождь, так нежадно поливавший землю.
Присмотревшись получше, он смог различить размытые контуры небольшого строения, в окнах которого горел тусклый свет.
Это была небольшая избушка... Человек подошёл к двери, надеясь на удачу, и постучал – было ужасно неуютно от чувства, зарывшего в себе просьбу о помощи. Открыв дверь на распашку, стоял на пороге старик, в чёрном длинном балахоне до пят, седые волосы падали на бледное лицо, изрезанное морщинами. Его черты, тщательно прорисованные Художником, напоминали старца, изображаемого и описываемого в древних легендах, который был символом мудростии веры в «правду», жил в уединении или странствовал по миру, обогащаясь, вёл летопись, сохраняя в веках историю предков, был хранителем ключей от замков прошлого... Глаза старика, как тёмные угольки, горели во мраке бушующей бури природы. Он застыл в недоумении, что его могли побеспокоить именно здесь…
– Заходи, заходи, – очнулся от оцепенения старик.
Человек зашёл в тускло освещённую, но достаточно просторную комнату. В углу стоял большой стол, на котором в беспорядке лежали множество разброшенных старых книг и пергаментов, чернильница с пером, отодвинутая на край, и керосиновая лампа посередине. Книги можно было видеть почти везде… на полу, скамейке, кровати, печи, полке.
– Могу ли я переждать у вас дождь?
– Оставайся, оставайся, мил человек, – нараспев произнёс старик, сел за стол и наклонился над книгой, осторожно перелистывая жёлтые страницы, чуть шевеля губами.
Человек, развесив мокрую одежду на верёвке, по диагонали протянутой через всю комнату, бесшумно подошёл со спины к хозяину... Ему было интересно наблюдать за стариком, за его трепетной и увлекающей работой. Смотреть на текст, который был написан много лет назад – это раздражало воображение, давая богатую почву для далёких фантазий… А ласковый, приглушенный свет лампы успокаивал измученное сознание от долгой бесплодно создаваемой мысли… будил мозг… и из всего этого приятного испытания появлялись новые линии идей и мечтаний, пусть даже нереальных, но близких пониманию… для человека.
– Ты такой любопытный?! – отвлёкся от книг старик. Он смотрел на человека улыбающимися глазами.
– Извините… я не хотел… помешать, – смущённо сказал путник, чувствуя неприятную тревогу сожаления.
– Иди сюда... Я покажу нечто стоящее. Раз тебя занесло ко мне… Смотри!
…темнота и холод… Ужасная боль в голове… яркий свет…
… Они стояли на середине небольшого островка земли, густо заросшего травой, и, казалось, утопающего в Хаосе. Вокруг покоились большие серые камни – осколки величия и силы былого. Низкое небо затянутое серыми облаками, казалось, закрывало их от любопытных взоров случайных свидетелей извне.… Ветер как будто проходил сквозь всё тело, оставляя неприятное ощущение холода.
… Хотя человек не испытывал чувство страха перед пространством, открывшимся для его разума… он был бледен. На самом же деле перед его воображением обрушились все границы, он почувствовал тяжесть догадки, давно хранящейся в глубине его сознания и сейчас выплывшей на поверхность. Перед ним открылась вечность… вечность существования, бесконечность неопределённых смыслов и тайн… время потеряло значение… Ведь человек стоял около его основания, а вершина этого сооружения тянулась в высь, не подчиняясь никаким законам… Сердце заполнялось трепещущим желанием объять, понять и впитать… слиться с этим новым миром, который, хотя нам это и трудно представить, был действительно ощутим.
– Вперёд!? – шепнул старик и потянул его за руку.
Они скользнули в поток… оказавшись внутри него… человек ничего не чувствовал, он лишь видел и не верил, хотя знал… что это «и есть реальность»…
Поднимаясь выше и выше, ещё более соединяясь со временем, становясь его частью, перед человеком открывалась даль истории, которая уходила за горизонт и расширялась, относительно движения извивающегося потока. Он увидел совсем близко первобытное своё подобие, увидел средневековье, увидел казни, войны, восстания, увидел рассвет цивилизаций и эпох… прочувствовал горе и радость, любовь и злость, наслаждение осознания и тяжкое разочарование человечества. Этот мир захватил его, поглотив и заполнив. Чувство возвышенного удовлетворения влилось в душу, как бодрящее вино пробуждающей идеи…
–––
– Проснись, мил человек. Чай готов, проснись…
– Что?…
– Да я вот чайку приготовил… будешь ли с дороги, устал поди…
– Да. Спасибо. Странный сон приснился…
– То что сниться часто и правдой бывает. Сны то ведь… да, ладно, ты и так понял.
Они сели за стол пить горячий и крепкий чай. «Хорошо-то как. Расслабляющее тепло разливается по всему телу. И весело почему-то… странный этот старик. Один в глуши. Похож на древнего монаха-отшельника».
…
– Дождь закончился уже, да и одежда высохла, я пойду…
– Иди, иди… отдохнул, ну и ступай.
– Спасибо.
– Прощай, мил человек.
Человек вышел опять на дорогу, солнце уже запуталось в стволах высоких деревьев, оно медленно уходило за горизонт. «Пора бы поторопиться… Но что же это сон или всего лишь раздражённое моё воображение решило сыграть со мною шутку…».
Но продуман распорядок действий,
И неотвратим конец пути.
Я один, всё тонет в фарисействе.
Жизнь прожить — не поле перейти.
Б. Пастернак
Порой приходит пробужденье
Теперь не спать, теперь уж жить
В крови игра воображенья
И всем мечтам ты скажешь, – «Быть»
Incognito
Сухой ветер грубо дул в лицо, неся с собой дорожную пыль, обрывки газет, мелкие камешки, листья… По сторонам возвышались каменные дома? хмурые и серые, как сам этот осенний день. Небо низкое и тяжёлое остановилось и готовилось вот-вот излить на маленький провинциальный городок мелкие холодные капли отчаяния и усталости от вечного движения. По дороге тянулась мрачная и грустная процессия, во главе которой несли чёрный гроб…
– Кого хоронят, Матрёна? – шепотом спросила одна прохожая, которая только что присоединилась к толпе.
– Павла Ивановича, профессора-то нашего. Хорош был человек, зря его жизнь сгубила… всем помогал.
– Дааа. Вот и знай, что завтра будет. Подумать лишь, а? … Живёт человек себе спокойно, помогает всем, а потом бац… и нет его. Жаль…
– Ну, вот и на кладбище пришли… хоронить щас будут… Жена-то его посмотри, а… бедняжка, любила поди. Только что приехала из Лондона, она там в командировке была. И на тебе…вишь как… умер муж…
– Дааа… Зря это его смерть к рукам прибрала, им что на небесах людей хороших не хватает? – и посмотрела на небо, крестясь.
Ветер усилился, а солнце совсем перестало выходить из-за туч и одарять землю светом, стало ещё холоднее и немного не по себе, как никак люди были на кладбище, а суеверие живёт в сердце и просыпается всегда не вовремя.
– Ладно, пошли уже…
– Да, пошли.
С неба стали падать прозрачные бисеринки, которые земля впитывала с жаждой и наслаждением. Толпа стала редеть, а потом на могиле профессора остались только жена и Андрей Николаевич, который был другом и коллегой покойника.
Caput meum doleo…
(болит моя голова)
Было душно. Плотно задёрнутые шторы не пропускали свет в комнату. На диване в изнеможении лежал человек, его голова была обмотана влажным полотенцем, в руке он держал карандаш, а на полу в беспорядке были разбросаны исписанные и скомканные листы бумаги. Он тихо стонал от боли, ему хотелось пить, но у него не было сил встать и налить себе стакан воды. Его сознание разрывала изнутри мысль, которую он никак не мог ни сформулировать, ни объяснить нормальным языком, он лишь ощущал её в себе, знал, что она где-то на дне его понимания мира, но никак не мог вынуть её оттуда. «Сомнений нет, я болен. Но что же теперь делать… Доктор! Доктор!… О, ну что же это…», – мысленно сам себе говорил профессор. Он ещё сопротивлялся, пытаясь найти за что ему можно ухватиться, чтобы вылезти из бездны. «Предел бессмысленности… он допустим? А вероятно, что может быть… идея стихов, всего лишь закон, который приобретает очертания в тускло освещённой мысли поэта, а потом, более насыщаясь светом, как какой-то материей, она рождает стих, достойный прочтения и похвал. О, боже… что за мучение… я не поэт, я всего лишь…». Бессвязность и бред окутали его, профессор закрыл глаза и увидел тьму, в которой тонули красные точки. «Я сошёл с ума», – с отчаянием думал он. Homo Homini…
(человек человеку).
По одной из аллей парка шли два человека, под ногами шуршали опавшие листья, как будто в подтверждение высказываемых идей. Небо светло-голубое, притягивающее своим открытым пространством для взора, столь высокое и непостижимое… Красота! Деревья, одетые в краски осени, ветер ласкающий и мягкий, освежающий и приятный…
Эти два человека были – доктор и профессор.
– Андрей Николаевич, я говорю с тобой как с доктором, пойми же меня. Я не в силах сдержать этого в себе. Меня мучает бессонница, я не ем, не сплю. Меня просто тянет к бумаге… Я хочу писать, но не могу. Почему? Я знаю время упущено… ведь мне шестьдесят уже, и вот на старости-то лет во мне проснулась тяга к поэзии и прозе?!… Нет, я не спорю это свойственно человеку. Но, как же я раньше обходился без этого. Ведь мне нельзя, я уже путаюсь… я лекции веду в совершенном беспорядке, что-то случилось… Непременно, да это так…назначь мне лечение. Я на всё пойду…
– Успокойся, Пал Иваныч, что тут такого серьёзного… просто захотелось лирики, да не воспринимай ты это так, успокойся.
– Да, я понимаю… Такое ощущение, что я всю жизнь сдерживал в себе это влечение, не утолял желание писать… и сейчас оно проснулось во мне и подавляет всё остальное… А может, я просто схожу с ума, нет… нет, подожди я отдавал себя всего науке, и может разуму захотелось ещё что-нибудь попробовать… а может, я перестал верить…
– Слушай, если уж ты так нервничаешь, возьми отпуск. Съезди куда-нибудь, отдохни, поищи смысл, раз так жаждешь. Но смени обстановку. А то мало ли чего… Наука ведь бессильна в изучении сознания человека…
– Может, ты и прав… но что-то мешает, что-то не то. Воспринимаю всё по-другому… Знаешь, как будто раньше смотрел на аквариум и радовался, вот ведь какие там рыбки красивые, а сейчас сам оказался на месте рыбки… Что творится…
– Иди домой, прими снотворное и спи…
– Да, да так и поступлю… Ну, прощай, встретимся ещё.
Plus utra…
(высшая степень)
Профессор пришёл из университета усталый и разбитый, последняя ночь, проведённая за письменным столом, неудачно отразилась на его «вечно пробуждённом» сознании, а долгие блуждания по тёмным тропкам в познании своего разума изнутри ещё более усугубили положение. Он с тяжестью сел на диван и навалился на мягкую спинку, ослабив галстук (строгий костюм? … того требовал этикет учебного заведения). Он закрыл глаза, приятная слабость овладела телом, а воображение, вновь нарушив связь с чёткими границами, отправилось искать где-то спрятанную глубоко в подсознании потерянную мысль или же всего лишь ощущаемую мечту, реальную, но только в минуты воспалённого и запутанного в тонкую нить сумасшествия рассудка…
«Сумасбродная идея, выводящая из колеи жизни… Красота – понятие самоличное, ибо оно присуще каждому, но в различных вариациях. Что ж искусство и наука…отличны друг от друга, но не по существу… они ищут ответы на те же вопросы… лишь с других сторон понимания и восприятия. А если они встали в тупик… поможет синтез. Ха! Смешно и придурковато…». Как электрический импульс его тело покрыла мелкая дрожь, руки стали ледяными, а на лице появилась улыбка, усталая, но искренняя, исходящая от чистого сердца и обращённая к самому себе.
«… Слияние с насыщенным отчуждением от прямой линии мысли, а я создал для себя свою матрицу идеи… но так и не понял её до основания сам. Что ж, мир как игрушка… поверни её в любую сторону и увидишь сквозь неё разноцветную мозаику, единственную в своем роде».
Профессор долго сидел на диване, его почему-то увлекали столь бессмысленные идеи… «Наверное это возраст», – уже чуть более позднее думал он, но в душе не чувствовал раскаяния за свою глупость и лишнюю трату времени.
Ermitage…
(«Уединённый уголок»)
Профессор взял несколько выходных и уехал к себе на дачу, в тишину и спокойствие, где время растягивается от непривычного, на первый взгляд, огромного и освобождённого, от городских пут, пространства. Прекрасен осенний пейзаж за городом. Красив лес в этих новых жёлто-красных одеждах. Воздух чист и пропитан ободряющим раствором осени … Эти дни были границей между «золотом» и «тусклым его подобием», между ясно-голубым небом и мрачными, низко плывущими над землёй тучами, между вдохновением и грустью… между пробуждением и сном…
Он приехал на дачу к вечеру (куда торопиться?). Начинало темнеть.
…
«Легко! … Вот исполнение мечты… Здесь творить и мечтать, здесь работать и жить, не отвергая противоречий в собственных логически заключённых выводах, а лишь впитывать всё осознанное и воображаемое, наносить штрихи на идею, как на бумагу… Соединить реальные и придуманные понятия о мире в одно целое, пусть даже это и невозможно, но… Я нашёл кончик той нити, которая запутала, теперь стоит лишь потянуть за него и … быть может, гипотеза превратится в теорему, а сон и бред в реальность, которая будет существовать только для меня», – думал он, сидя за письменным столом.
Профессор решил писать, ему хотелось соединить в одном произведении (быть может, это будут стихи, а может, поэма… Кто его знает?) науку с искусством, мечту с аксиомой, ответ с вопросом, которые дополняли бы друг друга, становясь мыслью… Найти середину.
«Тааак. С чего же начать… Ну, наверное с названия… или сразу к тексту приступить. Нет, подумаю о названии… «Жизнь»? «Тонкая сеть мира»? «Уравнение жизни»… Должно… быть. Ладно, пусть будет «Формула мира». Так стоп. Начнём с научного. «Теорема тропок сплетающихся и расходящихся»… фу, не то. «Придуманная теорема о Сознании». Ха, звучит как… Но мне почему-то нравиться…»
Он аккуратно вывел название на белом листе…
…
P.S. Прошло полмесяца, и судьба распорядилась так, что профессор (уже непонятных наук)… заболел. Он не успел закончить своё творение, хотя мысленно его почти ощущал и видел (Жаль… что не на бумаге).
Его отправили в больницу, и… как Вы уже знаете, он умер… А исписанные листки забрал себе доктор Андрей Николаевич, чтобы почитать на досуге, как выразился он.
Нет ни капищ у нас, ни богов, только зыбкие тучи
От востока на запад молитвенным светят лучом.
Только богу войны темный хворост слагаем мы в кучи
И вершину тех куч украшаем железным мечом
Саранчой мы летим, саранчой на чужое нагрянем,
И бесстрашно насытим мы алчные души свои…
К. Бальмонт
Там… куда уходит солнце, когда погибает день. Там… где лесные просторы сливаются с низким, измученным от тяжести свинцовых туч небом. Там… где земля уже пресытилась дождевой влагой и окутана вечным туманом. Там свет, побеждённый тенью, ещё борется с мраком, ведущим к одному из вариантов блуждающей истины (Богу)…
Да… именно здесь… на руинах былой цивилизации… живут два племени, вечно враждующие, истребляющие себе подобных…
… ночь бушующая над этой землёй, вобрала в себя все стихии природы… Да, сейчас здесь буря разрывает пространство пепелищ человеческих жизней, которые усыпали то место …
Размытый дождём пейзаж одинок и холоден… В пещере сидят два человека, оба славных война из разных племён. Оба, окружённые каменными стенами, прячутся от Рока природы, забившись в разные углы безжизненного и грубого укрытия…
Тянется мучительное время, заставляя страдать от страха и напряжения двух людей, держащих в руках оружие, но обессиленных долгой враждой, пресыщенных смертью и ранами, болью и жестокостью, тяжестью доспехов и тонкой нитью, которая связывает жизнь с адом… Всё утонуло во мраке – вокруг темнота и тишина… Оба думают об одном и том же, оба боятся, ожидают что вот-вот из мрака выпрыгнет другой и убьет «врага»… но оба сидят, не двигаясь, пусть даже и предчувствуют гибель… но сил больше нет…
Их души осушённые, как «губки» впитывают всё более нарастающие волны эмоций и паники, плавно переходящие в озеро грёз и желанное перемирие… пусть даже на миг…А страх, не уступая, поливает сердце, как ливень, что идёт сейчас вне пещеры… он запрещает одуматься и посмотреть вперёд, не оглядываясь назад.
Вот уже наступило и утро, буря прошла…а оба война всё ещё сидят… Они уже видят друг друга, их взгляды ведут упорную борьбу, лишь для того, чтобы скрыть внутреннюю…
Ломаные линии, острые углы.
Да, мы здесь – мы прячемся в дымном царстве мглы… К. Бальмонт
Быть «одиноким везде»,
Чем массовость лучше единства?
Хранить свои тайны в душе,
Наполняя их смыслом величья.
–––
За окном глубокая мгла, растворяющая контуры улицы, домов, деревьев... Лишь островки тающего снега хорошо видны… остальное утонуло во тьме. Ночь тихая и глубокая, несущая в себе спокойствие мысли, существующей в светлой бездне сознания, одухотворение образа идеи и сладкое ощущение таинственного и прекрасного, загадочного и вдохновляющего…
В комнате рассеян свет електр. лампы, за столом сидит человек, держа в руках толстую книгу. Уставший от печали, но бодрый от ночной привычки, он перелистывает страницу за страницей, жадно ища в тексте нечто близкое и родное… Он, погрузившись в чтение, не замечает, что на часах уже 2:03.
–––
Пётр Василич, пенсионер уже со стажем, видевший не одно поколение, - бывший эмигрант, возвратившийся на родину после «перестройки», довольный своим замкнутым существованием в трёхмерном пространстве трёх комнат, кухни и ванны. Он отстранился от мира сего, уделив своему вниманию лишь мечты, смутные воспоминания, не оправдывающиеся надежды, радость одиночества, идущего с вершины жизни яркой и насыщенной, как творение художника, воплощающего краски солнечного дня в шедевр, который окружает своего создателя ореолом счастья. Пётр Василич жил с племянницей Катей, которую обожал и любил всем сердцем, но хотя мало интересовался её «обитанием» в квартире. Он не выходил на улицу, был в курсе лишь тех событий, в которые посвящала его Екатерина, имел небольшой капитал, на который они вдвоём и жили. Пётр Василич спал днём, ночью читал…
…Однажды уже поздно вечером он подошёл к племяннице, которая весь вечер не произнесла ни слова и за ужином ничего не ела, тихо подсел к ней…
– Что с тобой, а?
– … пустота, всё не то…
– Пусто, говоришь? Но в ней ведь Ничего есть… А это много, поверь уж мне… Не печалься. Пройдёт… Ничего поможет и спасёт… из него возродится Всё…
И он обнял её… заставил хоть немного поесть и уложил спать…
–––
Откинув одеяло, лежал Пётр Василич в постели, наслаждаясь тишиной и, казалось бы, безмерным ощущением расслабленности от напряжённой работы мозга ночью. Сейчас им одолевал мнимый сон, что возникает лишь на основе лёгкого бреда действительности и пережитка усталости… когда обволакивает невидимое приятное чувство, время проходит медленнее, чем на самом деле, а связь между реальностью и мыслями теряется, и от этого рождается чувство невесомости и всевозможности.
В соседней комнате пробило 12… «Что за часы… всегда напоминают о времени. Встаю!», – думал он, потягиваясь, с наслаждением ощущая бодрость во всём теле.
Катя уже ушла в университет, оставив завтрак(-обед) на кухне …стоило лишь разогреть, но есть ему не хотелось (аж до отвращения к пищи).
Странно… почему-то комната показалась ему новой… Может, это из-за надоевшей тишины? а может, это спросонья? или от вселившегося желания небывалого…?
Он взял первую попавшуюся книгу с полки и начал читать…
… перелистывая страницу за страницей
буквально … нет, не представляя, а живя в том мире автора…
он и не заметил, как прошло часа три…
Вдруг Пётр Василич наткнулся на старое письмо, которое лежало между листами бумаги, видимо, давно забытое и случайно положенное сюда…Оно было от его друга, с которым они вместе когда-то покидали Россию (тогда СССР).
…Пётр вспомнил те годы… годы…
«Что же я сижу? Что же запер сам себя… старик я эдакий… Чем думаю-то… вперёд!» – воскликнул он и бросился в коридор надевать одиноко висевшее в углу пальто древних лет…
… выскочил из подъезда (уже начинало темнеть, зажигались фонари, а люди спешили с работы домой, забегая в магазины).
«Ибо, долго находясь взаперти, я истинно потерял чувство реальности… Сколь шумный и тревожный, отрезвляющий… похож на муравейник», – мгновенно подумал он, когда вышел на большую улицу. Его голова закружилась, но сила воспоминания, заставившая покинуть свою уютную конуру, ещё не угасла… Пётр Василич бродил по городу около часа, всё более и более утомляясь. Сначала он любовался красивыми машинами, потом небоскрёбами, потом огнями города. Наслаждался, наблюдая за бурной жизнью, потоки которой разливались почти близко, обжигая.
«Нет… Опять я ошибся, стоит лишь поверить и раскаяние неотступно. Пойду-ка я домой. И сяду за книгу, в тишину, укрывшись пледом. Или буду смотреть в окно, на небо, звёзды, маленький двор, знакомый уж столько лет, мечтая, живя в ином, более близком мире. Для меня там реальность, а не здесь…», – шептал он, идя по тихой улице, ведущей к его дому (старой пятиэтажке).
–––
P.S.
Я не знаю того, кто умер,
Я не знаю того, кто живёт.
Лишь в себе замкнувшись от буден,
Создаю свой малый мирок.
В нём единые мысли хранятся,
В нём любовь, тишина и покой,
В нём как дети мечты резвятся
И играют, как куклой, душой.
И вся жизнь, во мне растворяясь,
Проносит сквозь время «полёт».
Что же… чувства мои, повторяясь,
Причиняют блаженную боль.
Солнечный день, небо чисто-голубое, невольно притягивающее к себе взоры миллионов радостных глаз… И пусть в городе духота и жара, от которых спасают лишь кондиционеры или прохладный душ, но всё же Человек идёт по улице, улыбаясь и смеясь… сегодня Он счастливый. А почему? Спросите Вы. Но на этот вопрос нет ответа… ибо понятие счастья у каждого своё. Влюблён? А почему бы и нет…
Стоп… хотите другое начало… Пожалуйста! Ведь дни бывают разные…
Свинцовые тучи накрыли тяжёлым куполом город. Злобный ветер бушует на улицах. Грязь на дорогах ещё больше раздражает прохожих и так нервных и переутомлённых (до предела). Не последнюю роль, наверное, сыграли и магнитные бури. (Ха! Какой пустяк). Медным кольцом скована грудь, можно задохнуться. А Человек идёт по мрачным улицам, всё так же весело улыбаясь. Вы скажите… Дурак! А нет, просто счастливый.
Он ходит по этим улицам уже много лет и всегда ещё более убеждается в слабости людей и их зависимости… (Можно поспорить?) Человек тратит время… своё драгоценное время жизни на обычные прогулки по городу, который он знает, как свои пять пальцев. А другие, побуждаемые желаниями своей мечты творят судьбу тщательно, стремясь заглянуть за границу настоящего. Глупец! Воскликните вы… Быть может. Но он счастливый… Он поэт в прошлом и когда-то также выводил свои строчки на белом листе бумаги, как Вы рисуете сейчас линии свой жизни... Смешно? Человек был знаменит, да его и сегодня все знают… И встречая на улице, ему улыбаются, махают рукой, подходят и говорят о погоде, новостях, соседях, знакомых, о прошлом и настоящем.
Так вот он – поэт, скажем, в нём сплетались черты отшельника современности, не признающего «дикие» законы повседневности, и робкого романтика, воспевающего прекрасное… любил и был любим. Страсть разжигала сердце до красного накала, если можно так сказать, и он вдохновлённый творил стихи… Пиит воспевал то, что видел, что чувствовал, ненавидел, обожал, о чём мечтал, чего боялся и желал…
И однажды Человек просто устал (возможно ли такое?!)… перестал писать стихи и … Наверное, Вы подумаете, что Он отстранилсяот мира сего, замкнувшись в собственных мечтах, создал реальность близкую для понимания лишь ему… Но нет! Он просто перестал писать стихи. Человек решил стать счастливым и дарить другим хотя бы улыбку своего счастья. Как легко! – промелькнёт у Вас в голове. В том-то и дело, что легко лишь для Человека…
Sic transit gloria mundi.
Что знаете вы о скульпторе Даосфере и его творении?... Ничего?… Тогда слушайте…
На просторах Ойкумены, вдали от многолюдного полиса, в доме, окружённом прекрасным садом с небольшим прудом, жил и творил великий мастер. С юных лет он восхвалял красоту тела и мудрость, лишь это возвышало человека, приоткрывая границы невозможного, но постижимого в некоторой степени.
Он узнал искусство скульптора и творил свои создания в тишине и покое, начиная работу с раннего утра, когда воздух ещё прохладен и свеж от ночи, когда лучи солнца лишь начинают касаться холмов, не томя своим жарким величием всё живое.
… Прошло уже много Олимпиад со дня рождения Даосфера, его волосы поседели, а лицо изрезали морщины, но в глазах по-прежнему пылал огонь создателя, так же как и в молодые годы. И вот во сне к нему пришла Дева его грёз, обвитая плющом, столь реальная и в тоже время божественная. Мастер проснулся в холодном поту, внутри подсознания вспыхнула мысль. «Да… теперь я могу, это знак богов», – твердил он сам себе. Даосфер принялся за создание шедевра – последнее творение в жизни… Впервые мастер работал по памяти, вынимая образ из сна, делая его ощущаемым. Отлив скульптуру из бронзы, Даосфер восхитился, он создал совершенство… Чувство восторга захватывало каждого, кто смотрел на творение, пытаясь угадать в плавных изгибах тела, во взгляде, улыбке, жесте рук секрет мастера. Освещённая лучами солнца, скульптура оживала – девушка юная, таившаязагадку своего совершенства, сильная и слабая одновременно, ибо она возносилась над всем, отражая в каждом предмете свою красоту. Плавные, хрупкие линии переплетали в единстве божественный образ прекрасного и мудрого, силу и тайну природы, скрытых в ней… В лунном свете это была жена, которая смирившись с осознанным порядком, всё же хранила огонь, вспыхнувший от желания жизни, примиривший её с одинокой и величественной своей красотой и жаждой познания мира… Слияние двух границ – разума и чувств…
… Время шло, и, как бывает в исключении, оно не властно над шедеврами древности. Творение Даосфера было продано одному храму, потом скульптуру приобрёл сам Александр Македонский… Лоренцо Медичи… Много лет она числилась в собрании Ватикана, потом французских королей, она дожила и до нашего времени, дожила и до нашего будущего, испытав на себе тяжесть тысячелетий, хотя в меньшей степени…
И великие умы того времени, которое будет лишь через не одно столетие, придумали оживить статую, раскрыть тайну совершенства, ведь она заключалась внутри создания… К чему приведёт? Кто его знает!
И вот совершенство ожило (воочию! DE VISU!)… ожило. Учёные мужи, осознавая свою силу Творцов, переродили, чтобы услышать ответ … Что они увидели? Девушка с бронзовым сердцем и металлическим блеском в глазах - твёрдость духа и молчание - ибо секрет хранился в статуе, а не в жизни. Что наделали?! «Творение Даосфера изуродовали», - лишь позднее поняли они. Жаль, обратного пути нет. Это либо аксиома жизни, либо наука слишком слаба перед constans времени. Да и разве можно познать совершенство?
И постепенно имя ваятеля Даосфера и его творение исчезли, растворились в тумане, человеческой глупости, а, может, просто земная слава (столь хрупкая) разорвала нить, соединяющую прошлое с будущим, чтобы создать потенциал для стремления найти истинный путь и подняться выше, приблизившись к совершенству …
* * *
Тихо шелестят в саду деревья,
Ночь спустилась, мгла легла,
И луна, как сказочная фея,
Освещает землю свысока.
Ветер заунывно стонет,
Разбиваясь о стекло окна,
Я не сплю – Сон не приходит.
В комнате сижу одна,
Зажигаю свечку в полумраке,
Заплясали тени на стене,
И, садясь за стол в одной рубахе,
Я пишу легенду на листе:
Исповедь отшельника-монаха –
Одинокая и грустная судьба –
С малых лет не знающего страха,
Он избрал дорогу божьего раба.
Старец, проживший столетье
И служивший Богу и царю,
Говорил он людям – «Верьте!…
…Я вот верю… и сто лет живу».
Что ж, глупец, таил в душе надежды.
Вера только слабым и нужна,
Вера лишь мечта… А мы невежды!
Превратили веру в орудие труда…
Как в одном котле мы намешали
Слёзы, силу, слабость и любовь,
Боль и фанатизм соединяли,
А получили незыблемый канон…
Тает мрак от солнечного света,
Исчезают тени со стены.
Спать ложусь в часы рассвета,
Пусть придут забытые мечты…
1
Ночь. Тишина плотной материей стянула воспринимаемое пространство. Призраки книг, отрывочные образы окружили меня, не позволяя забыться сном. Темнота сковала движения, словно я лежу на океанском дне, и толща воды давит на грудь. Я одинок среди непроницаемого царства ночи. Тысячи бесов терзают сознание, ломая границы привычной действительности. Бессонница раскрошила силы, нарушила сложную гармонию, обнажила условности, которые склеивали и защищали мой покой.
Весь вечер и полночи я лихорадочно трудился над романом, не жалея сил. И сейчас лежу на кровати, превозмогая ноющее бессилие, стараясь успокоить воспалённый ум и уснуть.
Ночь поглотила меня, я завис между способностью воспринимать и способностью понимать предметы вокруг, время остановилось. И я беспомощно жду избавления, жду первых лучей солнца, чтобы снова раствориться в уносящем потоке городской жизни. Я уснул.
2
Паутина будней окутала меня, днём я с головой уходил в издательскую работу, читая и рецензируя чужие тексты. Но дома жадно и ревниво, забывая о повседневных заботах и привычках, погружался в яркий и загадочный мир своего воображения. Я писал роман, читал книги, которые шире открывали передо мной искомую реальность, вели по пути созерцания со стороны, лишь скудно позволяя пережить воображаемое шествие событий.
Я изучал историю и сам творил её, переплетая документальные факты и собственные фантазии, искал золотую середину в изложении. Я покорился иллюзии, которую сам создал для себя. Страстное стремление показать её публике, всё более обостряло во мне желание выпустить роман как можно раньше.
Я трудился над каждой строчкой, тщательно подбирал слова. Даже ночью воображение не давало мне спокойно уснуть, рисуя бесчисленное множество деталей, которые глубже раскрывали характеры героев, так появлялись новые темы, побуждающие новые размышления. Приходило озарение.
3
По выходным я встречался с друзьями. Мы постоянно разговаривали о политике и футболе. Но все эти разговоры больше отдаляли нас от общего водоворота повседневности, чем делали его частью.
Друзья знали, что я пишу книгу, но ни одной строчки из неё я им не прочитал. Сначала надо было завершить роман.
4
Я очнулся. Это случилось во время долгожданной поездки в Питер, город, где жили главные герои моего романа. Я жаждал созерцать тени прошлого, но видел только музеи с огромным количеством экспонатов, казавшиеся мне мёртвыми узниками времени и пространства, старые здания, хранившие тайны истории, которая коснулась их, но все они молчали. Я не способен был сломать ледяную стену веков. А мне хотелось, чтобы меня услышали.
Я мчался по улицам, пытаясь найти убежище от давящего со всех сторон безразличия. Не замечая никого, почти бежал, бежал, чтобы скрыться.
Давно я не ощущал себя столь одиноким, мои мечты казались мне серыми и скучными, в мире шла жизнь без меня, её героя. Я вернулся домой, чтобы вновь обрести увлечение, которое сжигало бы меня изнутри, забирало силы и дарило мне жертвенное наслаждение, позволив обрести свободу от окружающей повседневности.
5
Был вечер. Шёл дождь. Небо низкое, затянутое серыми тучами, таило угрозу ночной грозы. Я сидел за столиком у окна в уютном маленьком кафе и читал роман, который уже давно лежал в моём письменном столе. Призрак прошлого коснулся моей памяти. Я узнал свой роман, который был начат несколько лет назад, но так и не был окончен.
Мечта растворилась во времени, но она не исчезала бесследно. Ничего не было напрасным. Прошлое помогло найти аргументы для настоящего. Я не остановился, я всё ещё мечтал и творил мир для себя.
«…Главная идея рассказа – показать многогранность виртуального общения. Для разных людей чаты, форумы – это и зависимость, и профессиональная необходимость, и средство баловства, и возможность выразиться, и инструмент «распутства». Необязательно, что всемирная паутина – это зло. А виртуальный мир – это не стена, скрывающая пошлость, неуверенность человека. Это настолько же реальное пространство, как и материальное, это мир бинарной информации! Просто каждый выбирает для себя сам. А «мусора» много и без Интернета». Александра Яшина.
1
Падал снег. Белые пушистые хлопья, медленно кружась, преобразили один из будних дней маленького городка, смягчив невыносимую однообразность рабочей недели. Прохожие радовались, спеша по делам.
Она стояла у окна своего тесного кабинета и смотрела на улицу. Там, за стеклом, жил волшебный город из неизвестной зимней сказки. Работать не то что не хотелось, а просто не получалось – мысли не озаряли её светлую голову, а, наоборот, тянули к пространственным мечтам.
- Ты не представляешь, что я тебе сейчас расскажу! – кто-то сказал за спиной.
Она неохотно обернулась, жаль было прерывать сказку и возвращаться в действительность.
- А-а-а, это ты. Чай будешь? – сейчас начнётся утомительный разговор, пронеслось в голове.
- Да, конечно, я и печенье принесла. Слушай…
И разговор пошёл о том, что друг её мужа состоял в научной группе психологов, изучающих «настроение людей для статистики», как выразилась ее подруга. Это исследование проводилось через Интернет: участники регистрировались на чате, знакомились с людьми и осторожно «залезали им в душу», пытаясь помочь, заодно заполняя анкету на каждого.
- Оказывается в чатах сидят одни несчастные, с маниакальными идеями, да и просто вечно стонущие и жалующиеся люди. У друга мужа даже лёгкая депрессия началась, как всё плохо. Понимаешь, вокруг нас много больных людей!
- Да уж, - произнесла она, на протяжении всего разговора смотря на фотографию с друзьями. «И, конечно же, мы к таким не относимся!?» А подруга, не замечая равнодушие к истории, продолжала дальше освещать свою жизнь.
2
Рабочий день закончился, теперь можно было отдохнуть. Хотя, если подумать, то отчего она устала? Её работа ей нравилась. Профессию она выбрала сама, и как считала, правильно. Теперь всё превратилось в привычку. Правда, остались мелочи, которые радовали. Но прежнего восторга уже не осталось.
По всем параметрам вечер предвещал быть печально мучительным, если не отвлечься.
Она много думала о сегодняшнем разговоре. Он больно уколол её. Она сама часто «болталась» в чатах, рассекая непредсказуемые виртуальные просторы, удовлетворяя любопытство. А недавно познакомилась с очень интересным человеком, чувствовалось, что он много знал, но мало говорил о себе, и больше спрашивал её. Ему она могла рассказать многое. Это и пугало, поэтому она злилась. Её ужасала мысль о собственной слабости, о возможности оказаться подопытным кроликом. Чтобы человек «копался» в словах, разбирал фразы и ставил «диагноз» - это была насмешка. Но, может, человек, который стал внимательным слушателем, действительно поддерживал и сам нуждался в общении с ней? Эта неопределённость выводила её из себя.
И она позвонила друзьям. Решили собраться в кафе и принести дань дружбе: на вечер забыть рутинные проблемы и отдаться воспоминаниям.
3
Уже неделю он не появлялся в чате и она не находила себе места. Полный упадок сил и нежелание с кем-либо разговаривать. Утешение находила только в работе.
«Сколь глупа она. Но ведь вообще-то она не говорила ему никаких сокровенных тайн, просто высказала, что было на сердце. Так почему же сейчас страдала и злилась. Из-за мнительности и неуверенности? Или период в жизни такой?» - думала она, засыпая.
Постепенно она отучилась от привычки заходить на форумы и чаты. Теперь Интернет – это только свалка информации, а не средство общения.
Так было намного легче – общаться в живую с человеком, ему сложнее сказать, что волнует, но легче ощутить поддержку.
4
Перед экраном монитора сидел, ссутулившись, молодой человек. Он яростно стучал по клавишам и что-то бубнил себе под нос.
Да, это он и был тем самым человеком – мастером виртуального общения, без которого сам же и не мог прожить. Чаты уже давно стали частью его реальной жизни, он вёл беседы с людьми из разных стран, разных интересов и разных возможностей. Интернет ничуть не ущемлял его потребность в многообразии информации и возможности высказать своё мнение. Его зависимость одновременно была и превосходством.
2008
- 1 -
Люди в черных балахонах несли свечи, медленно двигались к центру, раскачиваясь из стороны в сторону, что-то шептали. Живые язычки пламени гипнотизировали зрителя. Тихо заиграла музыка.
Люди, накинув капюшоны так, чтобы не было видно глаз, стали ходить по кругу, начиная свой мистический танец-ритуал.
Послышались барабаны. Бум-бум, бум-бум.
В центре появился человек. Усиливая ритм движений, он метался по кругу, пытаясь вырваться, вставал на колени и резко поднимался, взлетал и падал. Со стороны казалось, что дикий зверь мечется по клетке.
Всё остановилось. Человек скинул черные одежды - перед нами стоял старик. Не в силах больше бороться, он замер, ожидая приговора.
Люди в капюшонах, ещё более опустив головы, но плотно окружив старика стали кидать свечи к его ногам. Жертва была принесена. Старик-отец повергнут своими сыновьями, дерущимися за власть, за право быть сильнейшими.
Ярко горел костер, вокруг него танцевали братья-победители. Алый свет залил сцену.
Занавес опустился.
Он медленно шел домой, возвращаясь из театра. Пьеса «Игра по Фрейду» впечатлила его, смогла ненадолго перенести в миф о подсознании. В ней было многое сокрыто абстракцией и перевоплощением, а значит, она предлагала пищу для мыслей в одиночестве, что он очень любил. Сила власти и желание борьбы, одновременное признание авторитета и восхищение им, осознание собственной вины - всё смешивалось и излагалось жестами, пластикой, языком тела, игрой света и музыкой. Вечер был проведен совсем не зря.
- 2 -
В зеркале отражался человек: трехдневная щетина, черные длинные волосы, забранные в хвост, бледное лицо. Он смотрел в одну точку и пил бренди. Играл джаз.
Рядом за стойкой сидел пожилой человек, внешне очень похожий на «типичного профессора», ему принесли кофе и огромное пирожное.
– Разгадывать связи, заложенные самой природой, переносить на уровень абстракции, мыслить! А потом они говорят, что это всё ваши фантазии, – произнес «профессор».
– А как вам творчество по инструкции? Когда всё свободное уже заложено, прописано и должно быть выполнено в сроки?
– Оставлять место для дискуссий…
– Эээ, нет. Время и силы тратятся, и внутреннее движение останавливается, начинается ступор.
– Что ж, тоже плохо, душно, должно быть, так жить.
– Нет, просто временами тяжело, не ценишь то, на что тратишь себя. Но вообще-то такова жизнь, маленькие радости, постоянная борьба.
– И не замечаешь, как пролетает время.
– Но иногда делаешь остановки, вот такие, как сейчас, и сверяешь свой хронометр с общественным.
Оба улыбнулись отражению в зеркале соседа.
- 3 -
Он сидел в кресле и читал книгу. В коридоре прозвенел звонок. Не отрываясь от страницы, он пошел открывать дверь.
– Добрый вечер. Ты что не спрашиваешь кто? Так ведь, смотри, нарваться можно.
– Добрый. Привет, Михалыч.
Пришел старый товарищ, художник, он работал в музее и поэтому знал последние новости культурной жизни города. Иногда заходил по вечерам на чай побеседовать о высоком, да и вспомнить старые времена.
– Что ты бледный такой? Приболел? – немного озабочено спросил художник.
– Просто мало сплю, я картину написал, вон стоит, смотри, – улыбнулся он.
– Давай, давай, конечно, посмотрю, – профессиональным тоном художника произнес товарищ, – что, старое вспомнил?
– Немного.
Они подошли к картине.
– Послушай, очень даже неплохая работа. Пошли на выставку, я помогу, – минут через десять произнес художник.
– Нет, я не для выставки писал.
– Да ты не думай о своих прошлых неудачах.
– Я не поэтому не хочу. Просто мне и своего офиса хватает. А ты предлагаешь ещё один коридор.
– Ну, смотри, – а сам подумал про себя: «Трус! Боишься пробовать и жить». – Хочешь, расскажу о новой сенсации?
– Конечно, – разливая кофе, ответил он.
- 4 -
Толпа заполнила площадь, серая масса на фоне тающего снега. Люди, захваченные представлением на сцене, жаждущие зрелища, провокации, чего-то нереально возможного в рамках простого концерта заезжей звезды. Безликие истуканы застыли в восхищении, но вглядишься в картину и увидишь жизнь, простую, повседневную, знакомую.
Молодой человек не решается взять девушку за руку. “Сейчас или никогда”, – говорит он сам себе и понимает, что следующее мгновение изменит его и её судьбу. Ожидание взрыва, словно играешь с гранатой.
Женщина, уставшая от повседневных рутинных забот, сейчас улыбается. Смысл слов песни уже не воспринимается, она радуется чему-то своему, подхватив порыв окружающих.
Пожилой мужчина в черном классическом пальто, должно быть “интеллигент”, стоит, ухмыляясь, поражаясь, что в поп-шоу переплелись философия милосердия и законы “джунглей”.
У сцены танцует старушка, радуясь, как ребенок, происходящему. Один из немногих дней, который не похож на остальные.
Толпа ревела - огромная сила, способная поглотить пьедестал.
Звезда, принеся себя в жертву, балансирует на лезвии бритвы; возвышается на вершине, опьяненная свободой и властью. “Без вас я никто!” – кричит она.
Замкнутый круг, дающий равновесие. Правда, так бывает не всегда. Взгляд художника на повседневность, серое пятно на фоне тающего снега.
2009
Сочинения (2002-2010)
Без названия
Каждое лето Оля и Вова ездили на несколько недель в деревню к бабушке. Вот и в этот раз они приехали к ней.
Бабушка была простой деревенской женщиной. Ее звали Анна Петровна. Все в деревне любили и уважали ее. Она была всегда веселой, знала много разных народных примет, сказок и легенд.
Анна Петровна стояла на остановке, когда Оля и Вова вышли из автобуса. Увидев своих внуков, она побежала к ним с распростертыми объятиями.
- Как вы подросли!
- Привет, бабуль! – дружно ответили ребята.
- Ну, как доехали?
- Хорошо, но только вот устали, - сказала Оля.
- Ну, пошли, я вам блины приготовила. Вы, наверное, есть хотите?
Бабушкин дом стоял в самом конце деревни около речки, за которой был лес. Ребята, положив свои вещи в комнаты, приготовленные им бабушкой заранее, пошли к столу, на котором возвышались горкой блины. Съев все до одного и поблагодарив бабушку, брат с сестрой отправились на речку любоваться закатом.
На речке было тихо и спокойно. Легкий ветерок тихо шелестел листвой леса. Небо было нежно-розового цвета. Казалось, что все засыпает, даже птицы уже не кричали.
Оля и Вова любили жить в деревне. Здесь они отдыхали от городской суеты, дышали чистым воздухом и просто наслаждались спокойной деревенской жизнью.
Когда уже стемнело, ребята пошли в дом. Бабушка сидела и вязала. Оля и Вова тихо подошли к ней и сели рядом.
- Бабуль, расскажи сказку, - ласково попросил Вова.
- Хорошо, слушайте. Много лет назад в нашей деревне жил мужик, звали его Варлам. Он мало с кем общался, всегда ходил печальный. У него никого не было, ни друзей, ни родных, по крайней мере, я их не видела. Все дети в деревне побаивались его. Каждый вечер он уходил в лес и всегда поздно возвращался. По деревне ходили слухи, что у него в лесу есть волчата, за которыми он ухаживает. Но однажды он не вернулся. Все говорили, что его съели его же волчата, которые подросли. До сих пор никто не знает, где он и что стало с ним точно, но все думают, что его душа, не найдя покоя, ночью ходит по лесу.
- Бабуль, и ты думаешь, что это правда? – спросил Вова.
- Я думая, что да, потому что в грозовые ночи, когда сверкает молния и гремит гром, я слышу волчий вой и чей-то шепот. У меня сердце уходит в пятки.
У ребят холодок пробежал по спинам.
- Ну, хватит мистики. Давайте пойдем спать.
Оля долго не могла уснуть, думала о Варламе, ей было очень жалко его. Она не могла понять, почему он ни с кем не общался. Неужели из-за волчат? Но почему? Ведь человек не может без других людей, а может, в его жизни что-то случилось, что-то, о чем он не хотел рассказывать другим, о чем ему было самому больно вспоминать. Она всю ночь пыталась найти ответы на эти вопросы.
На следующий день была отличная погода, и ребята провели его, играя у речки. Вечером они решили, что завтра пойдут в лес за грибами и ягодами. Бабушка одобрила их решение.
Всю ночь ребята спали, как убитые. А утром их разбудила бабушка, и еще сонные, они пошли умываться, а потом завтракать.
- Будьте осторожны в лесу и долго не ходите.
- Хорошо, бабуль.
- Ориентируйтесь по солнцу, погода сегодня безоблачная, - предупредила их бабушка.
- Зачем? У нас есть компас.
- А вдруг он сломается, - недоверчиво спросила бабушка. Она не любила «новую технику».
- Нет, такого быть не может, - с улыбкой сказала Оля.
- Ну, если вы так уверены, пока, и еще раз, будьте осторожны.
Ребята вышли за забор и перешли речку. Пройдя по тропинке, он вышли на опушку леса.
В лесу было прохладно, качались макушки деревьев, пели птицы, было спокойно и хорошо. Над головами висело чистое голубое небо. Ребята шли по лесу, разговаривали, собирали грибы и ягоды, шутили друг над другом, наслаждались красотами леса, но при этом не забывали ориентироваться по компасу.
Вдруг Вова увидел недалеко от себя большой белый гриб.
- Оль, видишь вон тот гриб?
- Да, - радостно воскликнула Оля.
- Давай, кто быстрее добежит до него, - предложил брат сестре.
И не дожидаясь ответа, побежал, а Оля за ним. Но вдруг Вовазацепился ногой за корень дерева, торчащий из земли и упал. Оля, не обращая внимания на брата, подбежала к грибу и, срезав, положила его в корзинку.
- Ура, я первая, - громко кричала она.
И только тут она увидела лежащего на земле брата.
- Что с тобой?
- Да так, упал, - не вставая с земли, сказал Вова.
- Встать сможешь?
И сестра, подбежав к брату, стала помогать ему вставать.
- Да ничего серьезного, просто упал.
- Все равно, пошли домой, - настаивала сестра.
- Ну, ладно. Так, нам надо идти на север, - сказал Вова и посмотрел на компас. – Это будет там.
И они направились домой.
Мы уже ходим два часа. Тебе не кажется, что мы заблудились? – обеспокоено спросила сестра брата.
- Не знаю, но по-моему, мы идем правильно, озабоченно ответил Вова.
По-твоему, ха, значит, мы заблудились, - съязвила Оля. – Дай посмотреть на компас.
- Ну, держи, эксперт ты наш, - обиженно ответил брат.
Вова вынул из кармана компас и дал его сестре.
- Эй, Вова, смотри!
- Чего тебе еще.
- А компас то сломан, наверное, ты, когда падал, повредил его.
- И, правда, сломан.
- Чего же теперь делать?
- Ну, что-что, будем искать дорогу домой. Ты помнишь, как ориентироваться по солнцу?
- Нет.
- Ну, как же бабушка нам сто раз рассказывала, как это делать?
- Да, и почему я тогда ее не слушала?
- А я почему?
Дети сели на ближний пенек, и стали обдумывать, что им делать дальше. И все-таки они решили, не оставаться на одном месте, а идти куда глаза глядят. А вдруг куда-нибудь придут?..
Стемнело. Ребята устроились на ночлег на небольшой поляне. Вова хотел развести костер, но у него ничего не получилось. Тогда ребята, перекусив тем, что было в корзинках, легли спать. Но они никак не могли уснуть. Все больше и больше их охватывал страх. Они просто молча лежали, и каждый думал о своем, пытаясь уснуть. Брат и сестра не хотели показывать друг другу свой страх, особенно Вова.
Наступила ночь. Стало холодно. Усилился ветер. Деревья им стали казаться злыми монстрами. Луна, которая в эту ночь была особенно яркой, казалась им смеющейся над ними. Им чудилось, что она ухмыляется над ними и говорит: «Ну, что, попались?».
Внутри у ребят все замерло. Они прислушивались к каждому шороху, каждому звуку ночного леса. Они не могли ни о чем думать, кроме как о том, что с ними будет.
Вдруг вдали Вова увидел два огонька.
- Смотри, что это, - дрожащим голосом произнес он.
Брат с сестрой встали на ноги и напряженно всматривались в глубину леса. А за стволами деревьев мелькали два огонька. Ребята стояли, не двигаясь минут пять, не помня себя от страха.
- А вдруг это душа Варлама ходит по лесу? – неожиданно тихо спросил Вова.
И тут же, как будто в подтверждение его слов, послышался вой волка. У ребят задрожали коленки, и они в страхе побежали в ближайшие кусты, чтобы там спрятаться.
В кустах они просидели всю ночь, не сомкнув глаз. Им казалось, что их последний час настал…
Начало светать. Вдруг на полянке показалась чья-то фигура. Дети с криком бросились бежать, кто куда.
- Эй, вы куда, - от неожиданности крикнула бабушка, – это же я.
Ребята в недоумении остановились…
О, как хорошо оказаться опять дома, - весело сказал Вова, уплетая за обе щеки бабушкины пироги.
- А как мы испугались. Нам даже начали чудиться огоньки.
- Ха-ха, ха-ха, ой не могу, - схватилась за живот бабушка.
- Что-что такого я сказала? – в недоумении спросила Оля.
- Как что, это были не огоньки, а факелы, я с соседом Петькой пошла вас искать ночью, а чтобы дорогу освещать, мы факелы взяли.
Ребята громко рассмеялись.
- Да, у страха глаза велики, - философски сказала Оля.
FIRST LESSON
“UND ICH HAB, ES DOCH GETRAGEN / ABER FRAG MICH NUR NICHT WIE”
Г. Гейне “UND ICH HAB, ES DOCH GETRAGEN / ABER FRAG MICH NUR NICHT WIE”
В учительскую зашли два молодых человека. Оба были высокого роста и атлетического телосложения. Но один был с чёрными волосами и большими карими глазами – Роман Петрович, а другой был, наоборот, светловолосый и голубоглазый – Сергей Андреевич.
– Скажите, пожалуйста, где можно найти Елизавету Валерьевну? – робко спросил Роман учительницу, которая стояла около расписания.
– В пятьдесят пятом кабинете.
– А это где? – поинтересовался Сергей.
– Это на третьем этаже, направо.
– Спасибо.
– Давно я не встречала таких вежливых молодых людей, – сказала учительница в сторону.
Роман и Сергей постучались в пятьдесят пятый кабинет.
– Зайдите.
За столом сидела уже пожилая, но очень приятная на вид женщина и проверяла тетради.
– Э-э, здравствуйте, вы Елизавета Валерьевна?
– Да, я вас слушаю.
– Мы из института, ваши новые практиканты по истории.
– Замечательно. Проходите, садитесь. Как вас зовут?
– Меня Роман Петрович, а его Сергей Андреевич.
– Очень приятно.
– Ну, что приступим прямо к делу. Завтра же начнёте вести уроки.
– Хорошо.
– Вам Роман Петрович я дам 8е, а вам Сергей Андреевич свой 7З.
– Отлично, – радостно воскликнул Сергей, он давно мечтал о своём классе.
– А сейчас давайте, посмотрим, что надо вам знать о классах и какой материал они проходят.
Из школы студенты ушли очень усталые и ужасно голодные, но очень довольные проведённым временем. Надо было подготовиться к своему первому уроку.
Сергей Андреевич пришёл пораньше в школу, хотел освоиться в школьной обстановке. Прозвенел звонок. Вести урок он будет один, так как у Елизаветы Валерьевны были свои неотложные дела.
Студент зашёл в класс, он очень волновался, у него даже руки немного дрожали. Но со стороны Сергей казался совершенно спокойным.
Закончилась перемена, ребята уселись на свои места.
– Здравствуйте, – довольно громко произнёс он, – сегодня урок истории буду вести я. Меня зовут Сергей Андреевич.
Он оглядел класс, за партами сидели маленькие дети, они внимательно его слушали. Сам себе он сказал: «Это ведь просто дети, я тоже когда-то был таким же. Чего я так волнуюсь? Ну, всё успокойся, Серёга, пора начинать урок, здесь тебя никто не съест».
– Запишем тему урока…
– Можно вопрос? – неожиданно перебил его мальчишка, сидящий на первой парте.
– Да, конечно.
– Вы у нас насовсем или только на один урок?
– На несколько уроков, я ваш практикант по истории, так что мы ещё встретимся, и не один раз.
Тут с места поднялась девочка и спросила:
– А, где Елизавета Валерьевна?
– Э-э, вообще-то я не знаю, она ушла куда-то по своим делам. Пока я за неё.
– Значит, вы возьмёте у меня деньги? И не забудьте отметить в тетради, что деньги сдала я.
– Какие деньги, – непонимающе спросил Сергей.
– Как какие, за театр. Знаете ли … мы иногда посещаем театр, мне особенно нравится ходить на кукольные представления. А вам какие спектакли больше нравятся.
– Эээ мне … вообще я люблю трагедии … Но мы отвлеклись, давайте продолжим.
– Но как же с деньгами?
– Давай с этим ты разберёшься с Елизаветой Валерьевной.
– Ну, ладно.
– Так на чём я остановился? … А да.
– А можно ещё вопрос?
– Ну, давай.
– Вы были в Африке?
– А при чём тут это?
Серёжа растерялся, он не ожидал, что ему будут задавать подобные вопросы.
– Ну, как при чём, мы ведь сегодня будем проходить культуру Африки, вот я и хотел побольше узнать от очевидца.
– С чего ты взял, что мы сегодня будем проходить Африку?
– Мама сказала, – прикололся ученик.
В классе все захохотали.
На лбу у растеряного учителя выступил холодный пот. Сергей стоял с указкой около карты мира из атласа Меркатора XVI века в дурацкой позе и думал, как ему выкрутиться из этой неприятной ситуации. Он понимал, что ребята хотят сорвать урок, да и это у них отлично получалось. Но тут Сергея Андреевича спас случай, к его ногам упала чья-то записка. Класс затих. Учитель поднял с пола записку, смял её и выбросил в мусорное ведро. Ему ужасно хотелось прочитать записку, но какое-то внутреннее чувство подсказывало не делать этого.
– Продолжим урок, – уже более строже произнёс Сергей, ему это безобразие уже надоело.
– А можно ещё вопрос?
Сергей собрал все свои силы, чтобы не закричать.
– Попробуй, – сдерживая нетерпение, произнёс он.
– В каком городе находится Собор Нотр-Дам, который был местом коронации французских королей?
«Ну, наконец-то»,- промелькнуло в мыслях у Сергея.
– Насколько я помню, Нотр-Дам это Собор Парижской Богоматери, значит в Париже, – неуверенно ответил Серёжа.
Класс взорвался от смеха.
Сергей Андреевич в недоумении смотрел на ребят. «Что это с ними? Я что-то неправильно сказал?»
За последней партой учитель увидел спящего ученика.
– А как зовут вон того ученика, который у нас на уроке “спящая красавица”?
В классе все замолчали и повернули головы на Диму, а тот ничего не подозревая, спокойно спал и видел сны.
– Ну, разбудите его, и продолжим урок.
Но тут прозвенел звонок, ребята остались сидеть на местах и смотреть на Сергея.
– Ну, что сидите, идите. Тему запишем на следующем уроке. Оставшись один, Сергей сел за стол и стал думать, чего это он сказал, что так развеселил учеников. «Точно, в Париже находится Нотр-Дам де Пари, а место коронации французских королей в Реймсе. Я перепутал Соборы. Ну, да ладно».
Роман навестил друга вечером, когда он зашел в комнату, то увидел Серёжу, сидящего за столом над горой книг.
– Привет!
– Привет, – тихо произнёс Сергей.
Вид у Серёжи был измученный, как будто его переехал поезд.
– Чем занимаешься?
– Готовлюсь к следующему уроку.
– А как прошёл первый.
– Неплохо для первого раза. «Я всё-таки вынес это, но только не спрашивай как».
Роман не стал больше расспрашивать Серёгу и перевёл разговор на более приятную тему.
Неопределённость
Periculum in mora.
Уже давно рассвело. На улице, нарушая тишину, раздавались крики птиц и рёв мотора машин. Таня открыла глаза и зевнула. Она оглянула сонным взглядом свою комнату и потянулась, перевернулась на другой бок и попыталась снова уснуть. Но сон не шёл, и она решила, что хватит валяться и пора вставать. Таня включила музыку и открыла форточку, комната сразу наполнилась свежим и прохладным воздухом. Потом умылась, причесалась, оделась, заправила кровать, ну всё как обычно, и пошла завтракать.
Город медленно оживал: улицы наводнились прохожими, на дорогах образовались пробки, автобусы и троллейбусы заполнились пассажирами, открылись магазины, во двор высыпала ребятня…
Дома никого не было; родители ушли на работу. Погода была замечательная, как раз для летних каникул. Когда Таня закончила завтракать, то шёл уже десятый час.
В гостиной зазвонил телефон: Таня поспешно взяла трубку.
– Привет, узнала?
– Конечно, Ань, это ты! – обрадовалась Таня.
– Гулять пойдёшь?
– Обязательно. А кто ещё пойдёт?
– Да, все. Тогда через пятнадцать минут на обычном месте.
– Отлично! Ну, до встречи.
На этом разговор закончился…
У Тани было много друзей и ещё больше знакомых. Но самыми лучшими были Андрей, Аня и Макс. Им она полностью доверяла и была уверена на сто процентов, что они её никогда не предадут и не покинут в трудную минуту. Татьяна ни на минуту не сомневалась в их дружбе.
Дома ребят стояли недалеко друг от друга, но познакомились они в летнем лагере и сразу же сдружились. Тогда им было лет одиннадцать. Когда же дети приехали домой, то часто стали вместе проводить время, с каждым годом их дружба становилась всё крепче и крепче. Вместе им было весело и интересно. Ссорились они не очень часто. Андрей - высокий и стройный юноша, немного загорелый и всегда весёлый. Он играл на гитаре и красиво пел, знал много прикольных анекдотов, а иногда сочинял шутливые песенки, и это у него здорово получалось. Он обожал веселиться, а школу считал местом встречи с друзьями, но несмотря на это Андрей хорошо учился.
Максим был задумчивым и серьёзным, он часто спасал ребят от поспешных выводов и действий. Макс много читал и много знал. Он не был занудой, обожал проводить время с друзьями и всегда охотно помогал в беде, не ворча себе под нос. Макс никогда ничего не скрывал от друзей, (он не рассказывал им лишь единственный маленький секрет, о существовании, которого даже никто и не знал). Он был среднего роста, худощав. Всегда ходил в брюках и рубашке, верхняя пуговица, которой была застёгнута, а в кармане лежала ручка с блокнотом. Во всех его движениях прослеживалась сдержанность и аккуратность, хотя к нему в голову часто приходили безумные, даже скорее бредовые мысли, которыми незамедлительно делился с друзьями.
Аня ходила на танцы, с ней было всегда легко общаться. Её слабостью и страстью были собаки, о них она знала буквально всё. Часто Аня говорила не умолкая, и в основном о какой-то ерунде. Иногда её болтовня надоедала, но ребята терпеливо ждали, когда она выскажется. Но этот недостаток часто помогал ей на уроках, особенно истории. Потому что предмет этот она мало учила (считала его занудным), но спасалась тем, что когда отвечала, то в своём ответе делала упор не на перечисление фактов, а на описание, например, внешности какого-либо героя или что-то в таком духе. А основной материал схватывала очень быстро, так было достаточно произнести дату сражения раза два или три и Аня её уже никогда не забудет, по крайне мере в ближайшее время.
Друзья обожали приключения и не раз попадали в истории, и это часто злило их родителей.
…Таня надела потёртые джинсы, кофту, кроссовки, взяла с полки ключи и отправилась гулять. Она спустилась во двор и направилась к парку. В парке Таня прошла через главную аллею, затем повернула направо, спустилась по тропинке вниз, и вот она пришла к знакомой беседке, заросшей плющом. Друзья часто собирались здесь, чтобы провести время: пели песни под гитару, рассказывали анекдоты, прикольные истории, делились проблемами…
Все уже были в сборе.
– Всем, привет!
– О, наконец. Как долго я тебя не видел! – обрадовался Андрей.
– Как сдала экзамены? – спросил Макс. – О, не напоминайте мне об этих ужасных экзаменах, я так после них устала, – садясь на скамейку, ответила Таня.
– Ну, что учебный год позади, настала пора каникул! – радостно воскликнула Аня.
– А давайте как-нибудь отметим это, ну сходим куда-нибудь, тем более это последние беззаботные каникулы, – предложил Андрей.
– Давайте, – подхватила идею Таня, – … а пошлите в поход, ну съездим на природу.
– А когда? – спросил Макс.
– Да, хоть завтра.
– Не, завтра не успеем, надо ведь собраться, – возразил Максим.
– О, это не проблема. Девчонки с едой что-нибудь сообразят, палатки обеспечишь ты, я возьму гитару и всё остальное. Скинемся рублей по 50 и на три дня на берег какой-нибудь реки.
– А что мне нравится, – одобрила Таня.
– Значит, договорились, едем завтра.
– Не-е, давайте послезавтра, иначе мы не успеем.
Никто не стал возражать, спешить всё равно не куда, ведь впереди целых два месяца.
Весь день они обсуждали куда поедут, на чём, во сколько, что именно надо взять и всякие другие мелочи. В итоге решили, что едут на речку, которая находится недалеко от дачи Макса, и проведут они там около недели, а точнее пять дней. Если, что-то произойдёт непредвиденное, то компания или вернётся раньше домой или остановится на даче. Ещё они распределили, кто что берёт.
Строя фантастические планы, ребята не заметили, как начало темнеть. Друзья разошлись по домам, когда уже улицы совсем накрыла ночная тьма, договорившись, что завтра встретятся и пройдутся по магазинам, купят всё необходимое.
Было уже около двенадцати, когда Таня пришла домой.
– А ты недолго гуляла, могла и записку оставить, мы ведь с папой волнуемся.
– Мам, прости, я совсем забыла.
– Ну, ладно… Хорошо погуляла?
– Ага. Мам, мы тут с ребятами собрались в поход. Ты не будешь против, если я поеду. Правда?
– Вы же уже решили, зачем же меня спрашиваешь. Тебя ведь не остановишь, – пошутила мама.
– Значит можно, – не веря, что так быстро уговорила маму, – сказала Таня.
– Можно, но только смотри, будь там осторожна. – Ну, ты же меня знаешь.
– Вот поэтому я и напоминаю.
Наконец наступил день отъезда. Все собрались на остановке.
– Все всё взяли? – осведомился Максим, который не любил сюрпризов.
– Вроде бы всё, что заказывали.
– О, вот и наш автобус. Поехали.
…
Из автобуса вылезли кое-как, чуть не оставили рюкзак с продуктами, но вовремя опомнились.
– Ну, доехали практически хорошо, – радостно сказал Андрей, который всегда был оптимистом.
– Пошли выбирать место «лагеря» на берегу.
Ребята прошли через лес, и вышли на берег речушки.
– Давайте вон под тем большим деревом?
– Классное место, я не возражаю.
Другие тоже не возражали.
– Значит решено.
Андрей с Максом начали ставить палатки, а девчонки стали готовить обед, все ужасно хотели есть…
Дни на речке пролетали очень интересно и даже познавательно. Например, Максим научился плавать, хотя это стоило ему стольких мучений. Он так старался, что даже чуть не утонул, заплыв на большую глубину. Тане, которая в это время находилась поблизости, пришлось его вытаскивать из реки и на берегу откачивать, так как он нахлебался воды. Андрей, поймав немного рыбы, решил сам сварить уху, и чуть не отравил остальных, положив для улучшения вкуса (по его мнению) немного ягод, которые оказались ядовитыми. Его во время остановила Аня. Но для первого раза на вид уха получилась неплохая, хотя попробовать никто так и не решился. Аня и Таня впервые побывали на рыбалке, им ужасно понравилось это занятие, вот только червей на крючки им надевали Андрей и Макс. Пять дней пробежали, ребята и глазом не успели моргнуть, тогда они решили, что пробудят здесь ещё немного. И это немного продлилось на целую неделю, оно бы продлилось и дольше, если бы за друзьями не приехали обеспокоенные родители.
– Слава Богу, с вами ничего не случилось! – крикнул папа Ани, неожиданно выпрыгнувший из кустов.
Вслед за ним показались и другие родители, все бежали навстречу своим чадам и чуть не задушили их в своих объятиях.
– С нами ничего не случилось, всё в порядке, можете ехать обратно в город, а мы побудем здесь ещё немного, – весело сказал Андрей, который хотя и немного соскучился по родителям, но почему-то не стал показывать этого при друзьях.
– Ну, уж нет, мы приехали за вами, и лично я не уеду без тебя, – твёрдо заявила его мама.
Другие родители поддержали её.
–Можете остаться с нами, – предложила Таня.
– Не, так не пойдет, мы сейчас же собираемся и едем домой, – твёрдо возразил её папа.
«И как с ними договоришься?» – одновременно пролетело у ребят в мыслях, – «Вечно родители из мухи слона делают».
Спорить было бесполезно. Все залезли в микроавтобус папы Тани и поехали в направлении города. По дороге родители сначала прочитали нотации о том, что так поступать нельзя. Дети же в это время смирно сидели, не смея сказать ни слова, иначе взрослых было бы не остановить, и всё пропускали мимо ушей. Затем взрослые начали расспрашивать, что они делали во время своей загородной поездки, рассказывая, ребята пропустили «некоторые» подробности…
Уже стемнело, когда Таня со своими родителями оказалась на кухне у себя дома и пила чай с печеньем. Мама решила не повторяться в нравоучениях, тем более ничего плохого в поездке не случилось. Таня рассказывала родителям свои впечатления от рыбалки. Папа повёл себя, как настоящий профессиональный рыбак, вставлял свои поправки и комментарии после каждого предложения, вспоминал различные случаи из своего личного опыта.
– А ты знаешь, пока тебя не было, в квартиру напротив переехала моя школьная подруга, – сказала мама, когда Таня закончила рассказывать.
– Гм… интересно. А как её зовут?
– Мария Михайловна. Она совсем не изменилась со школьной поры, такая же болтушка, правда, как и я же. Мне ей надо так много рассказать и столько задать вопросов! Боюсь, нам с ней и времени не хватит наговориться вдоволь…
– Так хватит на сегодня разговоров, пора спать. Уже одиннадцать часов, – вмешался в разговор папа.
– Да пора закругляться. Кстати, Татьяна ты хоть что-то читаешь?
– Э-э, вообще-то нет. Но я завтра же схожу в библиотеку и возьму книги.
– Ну, хорошо.
Через несколько минут в квартире погас свет и наступила тишина, лишь иногда нарушаемая папиным сопением.
Утром Таня решила всё же сходить за книгами в библиотеку. Набрав целую гору книг, которые кое-как влезли в пакет, она пошла домой. Танялюбила читать, но ей не нравились произведения, в которых много запутанных размышлений о жизни и монотонных суждений о различных предметах. Она обожала Пушкина и не любила Гоголя.
Только она подошла к двери своего подъезда, как та распахнулась и больно стукнула её по плечу, пакет с книгами упал на землю. Все это произошло молниеносно. Таня стала поднимать пакет, но он как назло порвался, и все книги снова упали на землю. Она присела, чтобы поднять книги.
– Ой, извини, я не хотел.
– Надо смотреть куда идёшь!
– Давай я тебе помогу.
Таня посмотрела на говорящего снизу вверх. Это был высокий парень с большими карими глазами и чёрными кудрявыми волосами. Он виновато улыбнулся ей и стал помогать собирать книги.
– Тебе нравиться классика? – спросил парень, указывая на толстую книгу «Война и мир», когда они уже зашли в подъезд.
– Нет, просто нам задали читать эти книги в школе, – улыбнувшись, ответила Таня.
– Ты здесь живёшь?
– Ага, на пятом этаже в 20 квартире.
– Правда! А я напротив, позавчера переехал.
– Значит мы соседи.
– А как тебя зовут?
– Таня. А тебя?
– Виталик. Надеюсь, мы подружимся.
– Конечно, вот только если ты будешь осторожнее открывать двери.
Виталик немного смутился.
– Да, ладно тебе, это же шутка.
И оба улыбнулись.
–Мы пришли. Спасибо, что помог.
– Это я должен говорить спасибо, а не ты. Во-первых, виноват я, а во-вторых, я познакомился с тобой.
– Ну, пока.
– Мы ещё встретимся?
– Обязательно.
Таня зашла в квартиру, положила книги на приставочный столик, стоявший в коридоре, а сама ушла на кухню готовить обед, был уже второй час.
После обеда Таня собиралась прогуляться по парку, но пошёл дождь, и она осталась дома. Татьяна подошла к окну, долго смотрела на бушующее небо, на улице разыгралась настоящая буря. И невольно на неё нахлынула тоска, она понять не могла из-за чего это вдруг. Ей всё время вспоминался Виталик, особенно его улыбка, а в ушах звучал его низкий, но приятный голос.
– Чего это я? – сама себе сказала Таня, – Пойду, лучше что-нибудь почитаю.
Она взяла первую попавшуюся книгу с полки и стала читать. После двух страниц Таня резко захлопнула книгу и начала ходить по комнате. В голову все лезли грустные мысли. Она села в большое мягкое кресло, навалилась на спинку и медленно закрыла глаза. Перед ней снова предстал образ Виталика, их неожиданная встреча. Она погрузилась в полусон, ей не хотелось делать никаких движений, её мозгом завладели мечты, далёкие от реальности, но, казалось, осуществимые. Как будто Таня оказалась в каком-то другом мире, другом измерении, она уже смутно определяла, где реальность, а где сон. По стеклу приглушённо стучал дождь. Вдруг прозвенел звонок. Таня бросилась к двери, не успев понять, что произошло. Это пришёл с работы папа.
– Пап, у тебя, что ключей нет? – тихо спросила Таня.
– Я оставил их на работе. Ты случайно не заболела? Ты такая бледная…
– Нет, всё в порядке.
– Ну, если так, тогда пошли на кухню готовить ужин, скоро мама придёт с работы.
– Пошли.
Вечер пролетел незаметно, потому что Таня всё время чем-то была занята, а когда что-нибудь делаешь, время быстро проходит.
Утром Таня проснулась, когда родители уже ушли на работу, оставив на столе записку со списком заданий на день. Позавтракав, она приступила к выполнению поручений, (так называемому HOMEWORK). И освободившись от обязанностей, пошла гулять с друзьями, которые уже давно её ждали. Как обычно они просидели до вечера в парке. Возвращаясь домой, Таня встретила во дворе Виталика.
– Привет!
– Здравствуй, – убийственным голосом сказал Виталий.
– Ты чего такой грустный?
– Да так, тебе скорее всего не будет это интересно.
– Ну, а всё же расскажи, может, чем-нибудь смогу помочь.
– Понимаешь… У меня через два дня день рождение, а я приехал из другого города и никого здесь не знаю, поэтому приглашать на праздник мне некого, а отмечать одному мне не хочется.
– Как это никого не знаешь, а Я, – обиженно произнесла Татьяна.
– Нет, ты это другое дело, но вдвоём же мы отмечать не будем. Мне бы хотелось устроить вечеринку, а кого приглашать, кроме тебя, не знаю. А что это за вечеринка, когда мало народа?
– О, и это вся твоя проблема? Запомни, знаешь меня, знаешь полгорода.
– Так ты сможешь мне помочь?
– Конечно.
– Ура!!! Ты не представляешь, какую услугу мне окажешь.
– Значит, ты хочешь вечеринку?
– Ага. Чтобы гостей было человек пятнадцать.
– А у тебя дача есть?
– Есть. А зачем это?
– А где ты собрался проводить праздник, если в квартире, то места не хватит.
– Дачу я подготовлю к вечеринке. А что делать с гостями?
– А ими займусь я.
– Я даже не знаю, как тебя благодарить? Огромное спасибо… Запомни, я в долгу долго не останусь.
– Хорошо, запомню. Уже поздно, пошли домой. Надеюсь, настроение у тебя улучшилось.
– Конечно, даже при одном твоём присутствии моё настроение повышается раз в десять, – говоря это, он смотрел на неё взглядом, излучающим нежность и восхищение одновременно.
В ответ Таня подарила ему улыбку, и они, постояв в тишине с минуту, пошли домой.
На следующий день Татьяна, позавтракав, сразу начала обзванивать знакомых и друзей, приглашая их на вечеринку, конечно, начала она с Ани, Андрея и Макса, из которых только Аня не согласилась прийти, так как уезжала к родным в другой город. Остальные же с радостью пообещали прийти. В общем, за два часа Таня пригласила пятнадцать человек, и решив, что хватит, принялась за составления меню.
Этот и следующий день Таня и Виталик вместе планировали, организовывали вечеринку, и оба были счастливы, особенно Виталий. Конечно, им помогали Андрей и Макс, которые быстро сдружились с именинником. Всё было замечательно, но даже в такой дружественной обстановке Виталик ужасно волновался, хотя и старался не показывать этого.
– Не волнуйся друг, всё пройдёт на высоте, – как-то сказал Макс Виталию.
– Я в этом уверен.
– Ну, тогда в чём дело?
– Да так…, – не закончил он, передумав отвечать на вопрос.
Но время шло и шло быстро, и вот, наконец, настал долгожданный день. Все собрались, как и предполагалось на даче у Виталика. Всё, и правда, было на высоте: свежий воздух, прекрасный вид на красоты замечательной летней матушки-природы, весёлое настроение, заводная музыка, прохладные напитки, лёгкие закуски, всё это создавало особую атмосферу. Все веселились, как могли. Кому было жарко, сидели под деревом, наслаждаясь видом, другие шли зажигать под музыку, иные решили искупаться, ведь речка была не далеко.
Татьяна заметила, что Виталик куда-то исчез, и решила его найти. Она нашла его на берегу, он стоял в задумчивости, сложив руки на грудь, и спокойно смотрел на гладь реки.
– Что-то не так? – обеспокоено спросила Таня.
– Нет, всё замечательно. Вечеринка удалась, и всему этому я обязан тебе. И если честно, то я счастлив!!!
Тут он совершенно изменился в лице, глаза его заблестели, руки немного задрожали, холодный пот покрыл тело. Он ласково улыбнулся и медленно подошёл к Тане.
– Я хотел сказать, что… – произнёс он и, не закончив, остановился.
Оба замерли, не зная, что сказать друг другу. Таня внимательно смотрела на Виталика, пытаясь угадать, что он скажет. А может, она и знала то, в чём он хотел её признаться.
– Понимаешь…, – и он снова умолк, комок в горле не давал договорить столь простые слова. Его сердце билось всё сильнее и сильнее, ему казалось, что оно вот-вот выпрыгнет из груди.
– Я хочу тебе сказать о том, что…, – но тут неожиданно чья-то фигура показалась из-за дерева. Это был Макс.
– А, вот вы где! – радостно крикнул он, пошлите в дом, там все ждут именинника, пора резать торт.
– Пошли, – разочарованно сказал Виталик.
Вечеринка закончилась поздно вечером, и все собрались домой. Автобус на удивление пришёл быстро.
Виталик всю дорогу молчал. Вдруг к нему подошёл к нему Макс.
– Мне нужен твой совет, а точнее твоя помощь, – серьёзно сказал он.
– Хорошо, я к твоим услугам.
– Нет, не сейчас. Давай завтра я к тебе зайду, и мы с тобой поговорим.
– Нет проблем.
Автобус остановился.
– Всем, пока! Спасибо вам за такой замечательный вечер, – весело крикнул на весь автобус Виталий и, взяв Таню за руку, выбежал вместе с ней на остановку.
– Пошли домой? – тихо спросила Таня. – Пошли. Я очень устал, – так же тихо сказал Виталик и, не отпуская её руки, пошёл с ней домой. Они шли молча, когда оказались во дворе, Виталик остановился и резко повернулся лицом к Татьяне.
– Ещё забыл тебе сказать, что через день я уеду, – с сожалением произнёс он.
–Как…, куда…, насовсем что ли? – в недоумении спросила Таня.
– Нет, просто тётя моя выходит замуж, вот и приглашает к себе на свадьбу…, она только вчера звонила…
– И надолго ты?
– Ну, точно не знаю. Может быть дня на три, может больше.
– Жаль,– вырвалось у Тани.
– Мне тоже.
– Ну, что ж пошли домой. У меня наверно опять мама беспокоиться, места себе не находит.
– Пошли.
…
Где-то ближе к полудню к Виталику пришёл Макс.
– Привет, заходи.
– Я не надолго.
– Чувствуй себя, как дома, проходи в мою комнату, она находится сразу направо по коридору.
– Ну, так вот…, – сказал Макс, когда они остались наедине.
– Я тебя слушаю и очень внимательно.
– Как бы это тебе сказать…, с Таней я знаком давно и уже давно она мне нравиться. Я давно хочу сказать ей об этом, но всё как-то не получается или обстановка не та, или я не могу собраться с силами.
У Виталика похолодели руки, хорошо, что он сидел, а не стоял, иначе бы упал.
– Так…, а я здесь при чём?
– Я лишь прошу тебя поговорить с ней и спросить её, кто ей нравится.
– А почему именно я? Почему не Андрей? – недовольно спросил Виталий.
– Мне кажется, что вы с ней более близки, чем Андрей. За такой маленький промежуток времени вы так сблизились с ней. Я думаю, что ты с этим делом справишься лучше, чем кто-либо.
«Да-а-а-а. Ну, я и влип», – пронеслось в голове у Виталика.
– Я ничего не обещаю.
– Ну, пожалуйста … ну, прошу тебя … ну, хочешь я перед тобой на колени встану, а?
– Нет, на колени я не хочу, чтобы ты вставал. Может быть, я и спрошу, но ничего не обещаю. – Ладно, хоть ты меня и не послал, спасибо и на этом, – обиженно пробубнил себе под нос Макс, – Давай тогда, не буду больше задерживать тебя, пока.
Виталик остался один, он был в шоке. «Что же делать. Лучше бы он мне об этом ничего не говорил, да и почему я? Почему он сказал это именно мне? Неужели не судьба? Ну, что же это за злой рок… А вдруг ей нравиться он, и что же тогда??? О, боже!», – в панике думал он, – «А я ещё скоро уезжаю. Сейчас же пойду и признаюсь». Он сорвался с места, но тут же остановился: «А как же он? Ведь Макс тоже любит её. Не могу же я думать только о себе?! Нет, посмотрим, что будет,… подожду».
Весь день Виталий не выходил из комнаты, а ночью даже не сомкнул и глаза. Время текло медленно и быстро одновременно, как бы парадоксально это не звучало, но это так.
…
Перед отъездом Виталик зашёл к Тане, чтобы сказать до свидания. Он так и не решился возобновить незаконченный разговор. Может, у него не хватало духу, а может, он слишком много думал о чувствах Макса, а может…что-нибудь ещё, ведь никто не способен угадать, что в тот момент происходило в его сердце.
…
– Все вещи собрали? – беспокоился папа у Виталия
– Да, папа, – уныло отвечал сын отцу.
– А подарок свадебный не забыли?
– Но мы же собрались купить его на месте, поэтому и едем за несколько дней до свадьбы, вмешалась мама в разговор.
– Ну, тогда вроде бы всё, поехали на вокзал,… да и, кстати, не забудь билеты.
Через полчаса они уже шли по вокзалу, а ещё через пятнадцать минут сидели в купе своего поезда. Всё это время Виталик не сказал ни слова.
– Ну, наконец, мы на поезде, минуты через две поезд тронется и унесёт нас далеко отсюда.
Виталик сидел на мягком сидении, грустным взглядом смотря на всё происходящее, мысли его путались, и казалось, что он вот-вот уснёт, но вдруг он вскочил и бросился к родителям.
– Я приеду завтра, мне нужно сделать неотложное дело, … ничего не спрашивайте, я расскажу позже, – крикнул он и кинулся к дверям.
Родители ничего не успели понять, как Виталик уже выбежал из вагона и со всех сил бежал по улице.
Он решился, наконец-то он решился, что-то в нём щелкнуло, и он сам себе сказал: «О боже, что же я делаю». Конечно же, можно было признаться и после поездки, но ему казалось, что он и так долго ждал, что пришла пора, и нельзя терять ни секунды. Он летел по улице, ноги сами несли его, голова горела, лицо стало красного цвета, из глаз сыпались искры. Какое-то внутреннее чувство подсказывало ему, что Таня в парке, и он бежал туда. И Виталик не ошибся. Он нашёл её в одиночестве, сидящей в той беседке, где она часто проводила время с друзьями.
– Таня!
– Виталик? Что ты здесь делаешь? У тебя же поезд.
– Я только что с вокзала.
– Зачем ты здесь?
– Ради тебя… Таня я всего лишь хотел сказать, что… я люблю тебя!!!
Их взгляды встретились. Виталик робко взял её за руку. И так они долго стояли, не отводя взгляды, и, не говоря ни слова друг другу, да и зачем теперь слова, всё и так уже было сказано, а это главное.
ЭПИЛОГ
На следующий день Виталик, весь сияющий от радости, уехал вслед за родителями. Таня рассказала друзьям всю историю от начала до конца. После чего Аня начала рассуждения о любви, её было не остановить. У всех поднялось настроение, особенно у Тани. Максим отреагировал на такое известие, да никак он не отреагировал на это, он просто сказал: «Поздравляю», и радовался вместе с ней.
Лабиринты во времени
Вечер... Тишина... На тёмно-синем небе висит луна, лениво улыбаясь всему окружающему. Звёзды, изредка скрываемые тучами, светятся тусклым светом. Голые деревья спокойно стоят, наблюдая за происходящим вокруг. Тёмный лес приглушённо шумит под белоснежной шапкой. Внизу склона тихо дремлет река, покрытая тонкой коркой льда. Ничего не говорит о присутствии здесь человека, кроме света, горящего из окон старого деревянного домика, стоящего на берегу этой реки. В доме, и правда, находились люди – это была молодая пара, приехавшая сюда, чтобы отметить Новый год.
– Володя, иди-ка сюда, – сказала девушка, остановившись у окна.
– Сейчас, дорогая.
– Ты только посмотри, какое красивое небо в этих краях, не то что в городе.
Молодой человек тоже подошёл к окну.
– Да, красиво… Но небо и в городе приковывает взгляды других людей своими тайнами, которые скрываются в безмолвной глубине!..
– А посмотри на луну, – продолжала восхищаться девушка. – Да ты посмотри вообще вокруг, как здесь всё красиво. А я лишь сейчас заметила это.
Володя улыбнулся и нежно посмотрел на свою жену.
– Володь, а ты веришь в НЛО? – тихо спросила девушка после некоторой паузы.
– Ну, не знаю…
– А я верю. Ведь не может быть такое, что мы одни во всей вселенной.
* * *
А в небе на высоте около километра зависла в воздухе летающая тарелка, светившаяся маленькими яркими огоньками и распустившая свои антенны и локаторы. На борту космического корабля находилосьдва члена экипажа – отец с сыном. Они прослушивали как раз ту местность, в которой находился тот домик. Конечно же, они слышали и разговор молодой пары.
– Пап, а что такое НЛО? – спросил сын-инопланетянин своего отца, который внимательно следил за показаниями приборов.
– Слово это дословно обозначает неопознанный летающий объект. Но если быть точным, то под НЛО они подразумевают НАС.
– Но как же так, ведь мы тоже ЛЮДИ, как и они, мы ведь не объекты? – непонимающе спросил мальчик лет семи, одетый в скафандр.
– Но они же этого не знают, – с улыбкой ответил отец.
– А почему?
– Как бы это тебе объяснить... Вот слушай, мы люди, но мы люди из будущего. Ты ведь проходил в школе, как на Земле стало опасно жить после испытаний, проведённых нашим правительством, и мы перебрались на орбиту, построив орбитальную станцию. А сейчас, преодолевая временное пространство, мы можем путешествовать во времени, наблюдать за развитием истории нашей общей Родины, которая… которая давно уже исчезла. Именно в такую экспедицию я взял тебя, чтобы ты узнал что-то новое и немного отдохнул от экзаменов.
– А-ааа, понятно... А почему бы нам не рассказать им об этом, зачем лишь за ними наблюдать, можно им и помочь, предотвратив многие катастрофы, беды, которые унесли жизни многих людей.
– А ты можешь предсказать, к чему тогда такое вмешательство приведёт. Ведь случится так, что нарушится временное равновесие и тогда,… тогда ничего хорошего не произойдёт, изменится и будущее, и настоящее.
– А на самом деле есть НЛО? Ну, я имею в виду кто-нибудь, кроме людей во вселенной?
– Нет, – холодно ответил отец. – Мы одни, как бы печально это не звучало… Мы много лет провели в поисках другой формы жизни, проверили все звёзды и планеты, но ничего не нашли… Тем более учёными даже теоретически доказано, что жизнь во всей вселенной, кроме как на Земле, образоваться не могла. Запомни, жизнь - это исключение … Ты знаешь, прилетая в прошлое, может быть мы пробуждаем интерес предков к изучению неба, его необъятных просторов, его многочисленных загадок, которые мы давно уже все разгадали… Пусть предки считают, что есть и другая форма жизни, тогда они будут стремиться изучать небо, галактическое пространство, стремиться открыть что-то новое. Пусть они не падают духом, думая, что во всём пространстве огромной вселенной больше никого нет, кроме них. Ведь мы, люди из будущего, уже разочаровались, мы просто живём, у нас есть много различных устройств, которые упрощают нам жизнь, и от этого она становится неинтересной. Но без этих устройств мы уже не можем нормально жить. Не правда ли, парадокс?! Нам не к чему стремиться, мы можем всё, и наша жизнь от этого скучна, потому что в ней нет ничего нового, ничего того, что было у наших предков, а именно… того чувства, … стремления к неизведанному и таинственному, стремления разгадать загадки Вселенной, которые она хранит в себе. Мы постигли все тайны, которые существуют, мы достигли совершенства… Вот ты подрастёшь и сможешь понять меня.
…
– Пусть у предков будет вера на лучшее будущее, в конце концов, оно у них и не такое уж и плохое… Зато, какое наше, никто не знает, ведь чего не сделано нельзя узнать… тем более предугадать…
Неожиданно разговор между отцом и сыном прервал мужской голос, раздавшийся из рации: «Корабль «Хаузе-5». Вы меня слышите?». Отец бросился к устройству, которое было похоже по своему строению на карманный компьютер с двумя небольшими антеннами по бокам.
– Да, мы вас слушаем. Что-то случилось?
–Нет, просто я решил напомнить вам, профессор, что ваше время закончилось. Скоро временной разрыв придёт в норму, и вам надо поскорее возвращаться.
–Хорошо, мы вас поняли. Сейчас же возвращаемся.
…
– Время………. опять время,… – задумчиво произнёс отец.
* * *
На небе совсем незаметно исчезла небольшая группа звёзд, конечно же, это были огни улетающего звёздного корабля. Вокруг казалось, что время остановилось в этих краях…… А молодая пара в это время уже сидела за праздничным столом, ничего не подозревая…. и не замечая текущего времени…
Одиночество – одолжение или наказание судьбы…
Кап…кап…кап… это глухой звук, ударяющихся о неровный каменный пол капель воды, которые, падая, отмеряли равные промежутки времени. Вокруг царил мрак. Лишь вдалеке, в каком-то углу этой сырой пещеры мерцал тусклый свет … свет догорающего костра. У огня сидел человек в спортивном костюме, а около него лежал рюкзак с множеством карманов, набитых разными вещами. Его совершенно потерянный взгляд излучал гаснущий блеск – теряющаяся с каждым мгновением надежда, руки были ледяные, но голова горела, кажется, у него начиналась лихорадка. Он медленно шевелил сухими губами, выдавливая из себя прерывистые звуки-слова, которые отдалённо походили на речь человека глубоко страдающего…
– Ну, какой чёрт потянул меня в эту экспедицию, тем более, зачем я решил идти исследовать эту пещеру один, никому не сказав об этом. Одним словом – дурак! Да, я хотел один доказать всему миру свою гипотезу – существование древнего племени «разумных» людей, а может быть и существ, живших в этих пещерах много миллионов лет назад. Я хотел найти хотя бы малейшие признаки живого в этой пещере… Ну, зачем… зачем? Хотел прославиться… хотел найти приключений… Во мне закипала кровь лишь при одной мысли о том, как я окажусь в этих пещерах, как буду лазить по извилистым коридорам среди каменных глыб, как обнаружу настенные рисунки, обломки древнейших вещей, скелеты обитателей, затем как докажу всему миру, что я был прав… Мечта… это была моя мечта ещё с детства… Но всё, чем я жил оказалось лишь иллюзией, миражом … О, боже сколько раз я воображал себя великим археологом, сколько раз мне снились лавры… я думал, что Я именно тот человек, который подарит миру новое представление о жизни … о самом человеке … путём переосмысления прошлого, прошлого которого быть может и не было (хотя что я говорю, уже начинаю путаться в мыслях)……. И что же теперь я заблудился в этих лабиринтах … вот сижу перед догорающим костром… запасы пищи и воды на исходе, а дров и вовсе не осталось … меня никто не ищет, потому что не знают где я, да и некому меня искать. За свои сорок пять лет я не обрёл обычного семейного счастья, настоящих друзей, а нашёл лишь врагов… Из-за моего нелёгкого характера со мной трудно ужиться, тем более всё своё время я посвящал археологии… науке ради которой я живу…
Разговаривая сам с собой, он медленно ходил около костра, сложив руки за спиной. Вдруг резко остановившись, учёный поднял голову к неровному холодному потолку пещеры и закрыл глаза. В его памяти пролетали отрывки жизни……
– Нет, … моя жизнь замечательна, увлекательна и ужасно интересна. Я объездил много стран, был в самых экзотических уголках нашей зелёной планеты. Я постоянно живу в поисках, раскопках и приключениях, которые нередко бывают опасными для жизни. Я многое видел, многое испытал… Если бы мне представилась возможность прожить свою жизнь заново, я бы прожил её так же… Мне жаль лишь то, что я одинок… да, я один на этом белом свете, от этого у меня на сердце невыносимая боль… боль которую не могут заглушить ни археология, ни приключения, ни… но стоит ли эта боль, того чего я достиг … Эта боль является моей платой за ошибки, грехи, если конечно они были, … у любого человека они есть. Потому что их придумал человек для себя, … придумал точно так же как и многое другое….. Но зачем? Чтобы облегчить себе жизнь? Но эти вещи приносят лишь нервные волнения, разочарования… приводят лишь к собственному укору и чувству неуверенности в собственных делах … порабощают его, а надо ли? …. боязнь перед грехом… которого может даже и не было. Кто утвердил понятие о грехе в нашем сознании?
Учёный на мгновение замер… он медленно опустил взгляд на костёр, языки пламени плавно извивались …то становясь более яркими…то потухая… «Прямо как моя жизнь» – пролетело у него в голове.
– Ну, что я сделал, что господь посылает мне такое испытание? … За что? Разве я кому-то причинил зло? Разве я совершил какой-то ужасный грех? Всё время я жил, никому не мешая, никого не трогая, … Я виноват, может быть, лишь в том, что я слишком самолюбив, а иногда даже эгоистичен. Но разве это заслуживает такого наказания? Господь, ведь ты должен быть справедливым… посмотри вокруг, разве у других нет грехов… Разве я убивал, лгал, крал… разве я должен искупить вину именно таким наказанием???? Почему именно я?! … Ты меня слышишь?… А может ты это всего лишь легенда, придуманная человеком для человека???????… Но даже если тебя нет … или же ты все-таки существуешь и хочешь, чтобы я умер здесь, в этой мрачной пещере……. нет… этому не бывать никогда. Я свободный человек и способен сам решать свою судьбу. А я хочу жить…
От отчаяния человек прильнул к стене всем своим телом, которое дрожало от ожидания… смерти. Ему хотелось сдвинуть преграду с места и освободить проход к свободе.… Он продолжал говорить:
– Знаю … понимаю, что виноват лишь я один, и понятно что, бог здесь совсем ни при чем. Ни при чем и другие люди, на которых я так зол, зол даже не знаю за что… может быть из-за того, что они не понимали меня, что не хотели понять, что не протянули руку помощи… Но разве я просил?… нет… я сам их отверг, а в ответ они отвергли меня, я лишь сейчас ощущаю, как одинок и это чувство не выносимо… никогда бы не подумал…
Он нервно рассмеялся … он смеялся, думая, что смеётся в лицо … смерти, ему хотелось доказать, что у него есть силы сопротивляться … с самим собой…
Если бы кто-нибудь его увидел в таком состоянии, то непременно подумал бы, что этот человек сошёл с ума… и поскорее отошёл бы от него.
…Да, наверное, он, правда, сошёл с ума…
………
Голова закружилась, в глазах потемнело, ему показалось, что пещеру заполнял туман… потом яркий свет, как вспышка и появилась она…
– Мария? Мария это ты…
Расплывчатый образ молодой женщины стоял перед археологом, он протянул к Марии руку… его сердце наполнилось тихой радостью, а глаза засверкали от «невозможного» счастья…
Человек постепенно терял разум, он только ощущал… ощущал как гасла в нём жизнь, но это почему-то было приятное чувство и он подчинился ему…
– Это смерть? О, как она прекрасна… Мария ты же знаешь, что я любил тебя… любил, несмотря на свои убеждения, лишь ты меня понимала. Но почему тогда судьба забрала тебя у меня? Только ты была моя первая и последняя попытка. И больше я не верю, не хочу и не могу…
Он резко отвернулся и махнул рукой… сам вернул себя на землю…
Обессиленный лёг на каменный пол, заключив в свои объятия рюкзак, старался согреться… по всему его телу разливался холод… холод от множества безжизненных камней. Из его глаз покатились слёзы…
– Время… время, почему оно такое жестокое, почему его нельзя вернуть. Мне уже ничто не поможет… Моё время пришло…
Его глаза закрылись … он уснул …, а время шло и свет догорающего огня постепенно поглотил мрак, царивший в пещере до прихода человека… человека, который не на долго прервал вековое одиночество камней, обреченных быть оторванными от жизни…
Игра воображения по законам физики
Я стою на Центральной площади, одетый во фланелевую рубаху синего цвета и чёрные брюки. Идёт дождь. Мелкие капли падают с высоты на землю под прямым углом, и с силой ударяются об асфальт, листья деревьев, крыши зданий, прохожих… Я уже весь вымок. По всему телу проходила лёгкая дрожь с каждой каплей, которая достигала моего тела, а затем медленно, причиняя неприятное ощущение, стекала вниз. «Но что я здесь делаю? Как оказался здесь? Я ничего не помню и не понимаю». … Около меня проходят люди, и все куда-то торопятся, спешат. Почти каждому я заглядываю в лицо, пытаясь найти ответ. А они даже не замечают меня, даже не смотрят. «Неужели их не интересует, почему я здесь стою и никуда не иду, как они? … А, правда, зачем я здесь?» … Дождь закончился, но небо так и осталось хмурым и облачным. Порывистый ветер начал дуть в спину, … холод… я почувствовал холод.
«Ах, да я шёл в университет, точно … мне надо поторопиться, меня уже заждались». Я быстро пошёл, погрузившись в собственные мысли и ничего не замечая вокруг, как недавно те прохожие, которые молниеносно мелькали у меня перед глазами. Как-то инстинктивно перепрыгнул через большую лужу, метра два с половиной шириной и два в длину. «Не легче ли было обойти. Ведь силы пришлось бы меньше затратить… Интересно, а какое количество силы понадобилось для преодоления прыжка… Та-ак сила тяжести… масса тела на девять и восемь, чему будет равно… плюс ещё и сопротивление воздуха… Тьфу ты чёрт, без калькулятора не сосчитать, кстати где он… дома забыл … Вот и пришёл»
Я зашёл в большое здание. И только открыл дверь, как меня встретил профессор. «Знакомое лицо… Наверное это он и есть».
– О, мой друг, наконец-то вы пришли, я уже было разочаровался в вас.
– Ну, что вы профессор, просто дела были…
– Понимаю, понимаю … Надеюсь эти дела больше не помешают вам.
– Никак нет-с.
– Тогда пойдёмте, я покажу вам гордость нашего заведения – комнату-музей, творения наших студентов.
Мы направились по коридору, зашли в небольшой кабинет, освещённый тусклым светом. На столах стояли различные приборы, это и были экспонаты.
– Не стесняйтесь, проходите… Я всё сейчас вам покажу.
Я подошёл к первому столу. На нём стоял какой-то механизм, имевший форму полусферы.
– Что это?
– Мой дорогой друг, это муляж головы человека.
– А поподробнее.
– Ну, это достаточно сложный механизм. Он представляет собой, как вы видите, совокупность более мелких и более простых механизмов и имитирует мыслительную деятельность человека…
– Но неужели разум человека подчиняется законам физики?
– Естественно. Вы правильно заметили, сказав слово разум. Именно это устройство отвечает за разум, а за чувства – сердце.
– И оно тоже подвластно законам физики?
– Вы совершенно правы. Только сердце имеет более сложное строение, потому что происходит реакция mini магнитиков, находящихся внутри устройства, на внешние электромагнитные импульсы. И магнитики перестраиваются в определённом порядке, от этого и зависят наши чувства.
– Удивительно. А вот это что такое? Здесь написано «Всё». Но под стеклянным колпаком ничего нет.
– Правильно, здесь находится пустота. Ведь если смотреть с точки зрения науки, то всё состоит из ничего.
– Но как это возможно?
–Очень просто. Всё окружающее нас состоит из атомов и молекул. Атомы и молекулы, в свою очередь, состоят из более мелких частиц. И так целая цепочка. Но что стоит в основании этой цепи? Пустота! Ведь что может быть мельче пустоты? Ничего. Поэтому получается, что всё состоит из пустоты. Не так ли?
– Похоже, что вы правы… Но тогда как объяснить существование самой пустоты, ведь если всё состоит из пустоты, то можем ли мы видеть её в натуральном виде. Почему она тогда не «собирается» в какую-нибудь материю? Почему способны существовать пустота и «всё» одновременно? Что заставляет её превращаться во «всё»? И почему «всё» не растворяется в пустоте, что заставляет тела обретать форму? Вы скажите, что силы взаимодействия. Но тогда откуда они берутся… из пустоты?
– Вот и подумайте над этими вопросами. Вполне возможно, что вы подарите миру новый физический закон. Я вижу у вас голова умная и способная...
– Ой, как много здесь проводов. Что это за устройство?
– О, только не трогайте его, это уменьши…
Но профессор не успел договорить, я затронул один из проводов, внутри которого светились разноцветные огоньки. И тут же начал падать с высокой скоростью куда-то вниз. Вокруг была глубокая темнота. «Это слишком большое ускорение падения свободного тела для Земли… илимне просто кажется?» Я плавно завис в пространстве. «Что за ерунда… где я? Это ведь невесомость. Неужели я в космосе? Но… как такое могло произойти. Ой, что это… структура похожа на строение атома. Вот ядро, а вот и электрон. О, боже, он летит прямо на меня…». Я почувствовал, … как будто меня облили холодной водой. Я открыл глаза. «Где я? … Я в больнице или я умер? … Нет, это моя комната. … Что за бред мне приснился? … Или это случилось на самом деле?». Ужасно болела голова. Я встал с кровати и посмотрел на часы – 6:08. «Какое сегодня число? Кошмар… мне просто приснился кошмар, ведь такого не может быть на самом деле…». Я стоял посреди комнаты в недоумении. «Что со мной? Это всё ещё сон или уже реальность? … O, my God! У меня же завтра экзамен по физике, … надо готовиться!»…
Повествование короля Севастоса о самом себе
Увы, мгновения бесплодны.
Лишь совокупность их –
Забытые мечты,
Плывущие, как парус одинокий,
В твоём сознании.
Пролог
Время, о котором пойдёт здесь повествование, было не так уж и давно, если считать этот отрезок относительно прямой … которая является мысленным представлением бесконечности. Но этот сравнительно короткий промежуток времени соответствует моей жизни, поэтому я и уделю ему внимание, быть может, наскучив этим потомкам, но так угодно моей душе...
* * *
Дом, где я родился, стоял за стенами крепости, на берегу тихой реки и был окружён с одной стороны лесом. От ворот замка до наших проходила извилистая и пыльная дорога, по которой редко кто проезжал. Если всё же какой-нибудь странник стучался к нам в двери и просил приюта, то мой отец никогда не отказывал в гостеприимстве.
Я рос один, наслаждаясь безграничной свободой, которую предоставили мне мои родители с первых же дней моей жизни. Я не помню ни одного случая, чтобы родитель мой поднимал на меня руку или, чтобы я убегал из дома, заставляя мать не спать ночами, а отца бегать по окрестностям и искать меня, как, наверное, делали многие мальчишки в детстве. Я просто не давал повода, ведь я не мог брать пример с этих сорванцов, так как в семье я был единственный ребёнок, а соседей поблизости не было. Во всём слушался отца, но не из-за того, что боялся его, а просто я им восхищался, стремился во всём быть похожим на него. Уже с детства он научил меня грамоте и арифметике, поэтому часто меня находили на берегу реки с открытой книгой в руках. Я любил тишину, любил одиночество. Моя жизнь в родном доме с родителями протекала тихо и спокойно, каждый день для меня был чем-то новым, я не ощущал ни горя, ни тоски, даже не подозревал, что в мире не все так легко и беззаботно, что кроме счастливых мгновений есть и другие, что существует кроме добра зло. Я бы отдал всё на свете, чтобы вернуть это время!
…
Однажды на дороге показался всадник, … таких всадников я ещё не видел ни разу. На его широкие плечи был накинут чёрный плащ, застёгнутый на большую серебряную брошь. Черный бархатный костюм облегал его сильное тело. Чёрные вьющиеся волосы развивал не терпящий покой ветер. Всадник был похож на тень в полумраке. Лишь большие карие глаза, в которых горел огонь, отличали его от призрака, слившегося с темнотой ночи. Он остановился около нашего дома. Не было заметно, что этот человек нуждается в отдыхе и горячей еде.
– Мне нужен брат короля Алана! – нарушил гармонию ночной тишины рыцарь своим звучным голосом.
– Да, я здесь Крок… что-то случилось в замке? – обеспокоено спросил мой отец, который уже выбежал во двор.
– Ваш брат, сэр Ферс, … он умирает.… Он хочет, чтобы вы приехали к нему.
– Хорошо, я сейчас же собираюсь. Лорель, я скоро вернусь, позаботься о Севастосе, он ничего не должен знать, … я всё расскажу ему сам.
Отец уехал вместе с этим странным всадником, а я остался с матерью, которая боялась моих вопросов, и я чувствовал это, поэтому не стал ни о чём её спрашивать.
…
Через пять дней мой отец вернулся. Он приехал рано утром в угрюмом настроении, по его лицу было заметно, что он страдает, что эти пять дней были для него тяжелы и мучительны…
– Лорель, мой брат… мой дорогой брат… он умер, – чуть не со слезами произнёс он.
Я не решался зайти на кухню, где сидели отец с матерью. … Я боялся увидеть своего идеала слабым, истерзанным внутренними страданиями, … я не хотел разочароваться. Я стоял около двери и слушал … слушал тишину, и мне было больно, вот только почему не знаю, чувство страха овладевало мной в тот момент. Такое со мной случалось в первый раз. … Прошло около часа…
– А где Севастос… где он?!
– Наверное, ещё спит.
От этих слов я как будто очнулся от дремоты. Знаете ли, как это бывает? Вроде бы спишь, мысли в голове находятся в беспорядке, цепляются сами за себя, и кажется, ты что-то понял, что-то важное для себя, но вдруг тебя разбудили и ты очнулся,… но ты ещё где-то там, далеко отсюда и плохо воспринимаешь происходящее, плохо различаешь где реальность, а где сон…
Именно с таким чувством я зашёл на кухню. За столом сидели отец с матерью, казалось, что они думают об одном и том же, но стремятся тщательно скрыть это друг от друга.
– Отец, ты вернулся!
– Севастос! Мой милый сын… Севастос!
Я подбежал к нему и обнял его, а он меня…
– Где ты был? Почему ты уехал? Что случилось? – засыпал я отца вопросами, которые копились в моей душе с первого дня его отъезда.
–Я расскажу всё, я обязательно расскажу тебе всё… Но сейчас давайте забудем об этом и спокойно позавтракаем.
Я понял, что душевная рана отца была пока слишком болезненной для него, и решил не напоминать ему. Придёт время, и он сам всё объяснит, ведь он обещал!
Прошло три дня… Вечером отец позвал меня к себе в кабинет. (Это предвещало серьёзный и важный разговор между нами).
– Заходи, … садись. Севастос мне надо кое-что тебе рассказать, и боюсь, многое ты можешь не понять, но прошу тебя, постарайся.
– Хорошо.
– Ты ведь знаешь кто такой король?… Я тебе рассказывал о них… Помнишь?
– Да.
– А помнишь моего брата Алана?
– Конечно же, помню.
– Так вот он король. И недавно он умер… умер почти на моих руках. И теперь по закону я должен занять трон и править королевством.
– Ты опять уедешь?
– Нет, … мы уедем. Мы переедим в замок и будем так же дружно жить… А ты получишь лучшее образование, сможешь играть с другими детьми, увидишь город, обретёшь друзей… А когда я умру, то займёшь моё место на троне и будешь править, как я.
– Но ведь ты не умрёшь никогда, правда?
– Время покажет… Ну, а теперь иди собирай вещи, мы сейчас же отправляемся.
Я вышел из кабинета, не совсем понимая то, что сказал мне отец, но сердце подсказывало, что моя жизнь изменится…
…
На следующий день мы уже были в замке… Я увидел столько удивительного и прекрасного за один день, сколько не видел за всё свою прежнюю жизнь! Я познакомился с рыцарями, о которых раньше лишь слышал из рассказов матери.
Тот странный всадник оказался давним другом моего отца, он поведал мне много историй о своих удивительных странствиях по миру, и обучал меня всему, что должен уметь настоящий рыцарь. Я обрёл преданных друзей и слуг, … которые иногда помогали скрывать мои шалости от внимания родителей. Бывал на пирах. Выступал на турнирах. (Проверял на прочность эту жизнь.) Влюблялся… Время шло беззаботно и безвозвратно, как это бывает в молодости.
…
Когда мне было двадцать три года, то мой отец умер,… он умер, сражаясь в бою. С тех пор я возненавидел войну, хотя и до этого не понимал зачем … зачем убивать и был всегда против реальных военных действий. Просто раньше мало задумывался об этом, мне казалось, что я никогда не испытаю на себе безобразное величие войны… Ведь я король!
Чувство скорби по погибшему отцу надолго осталось в моей памяти. (Оно до сих пор иногда даёт о себе знать). Но вскоре моё сердце покорила одна прекрасная принцесса из дальнего королевства, которая путешествовала по нашим землям. И я женился на ней, сел на трон и всеми силами старался править справедливо, как мой отец.
Сразу же наладил дружеские отношения с соседними королевствами. Так образовался Союз Огненных Королевств.
Спокойствие и мир царили около двадцати пяти лет по всей округе. За это время у меня вырос прекрасный сын. Я назвал его Георг. Он был красив, благороден, смел и даже отчаян, во многом походил на свою мать, которая умерла при родах. (Для меня это была ещё одна большая утрата в жизни).
…
… Но за всё надо платить – пришли худшие времена. Всё началось с того, что на трон Северного королевства взошёл Элонг. Он начал захватывать ближайшие деревни, принадлежащие не ему. Начались войны, страдания многих людей, убийства, разрушения…
Скоро его войско подошло к стенам нашего замка…
– Отец, на рассвете я выйду с отрядом лучших воинов против этой гнусной армии Элонга, – сказал Георг, заходя.
– Нет, что ты. Я ни за что не позволю сделать этого, – молниеносно возразил я.
–Ты хочешь обороняться? … Но ты же сам говорил, что лучшая защита – это нападение.
– Да я помню… Но… нет надо подумать…
– Отец, некогда размышлять. Враг может в любую минуту напасть. И будет правильнее, если мы нападём первыми… Тогда …
– Нет, сначала надо попытаться заключить мир.
– Заключить мир с этим негодяем и предателем???
– Я не хочу, чтобы погибли люди… Я сейчас же посылаю к Элонгу человека, который договорится о мире…
– И кто же этот человек?
– Рыцарь Кельн.
– Но ты посылаешь его на верную смерть… Отец одумайся!
Но я уже вышел из комнаты и направился выполнят своё намерение. И через час из ворот замка выехал всадник с белым флагом в руках…. Все в замке с напряжением ждали новостей…
– Эй, смотрите… Кельн едет обратно…
Все бросились к окнам.
– Что это с ним? – спросил Георг, – Он как будто сейчас упадёт с лошади…
– Похоже, он серьёзно ранен,… нет, он мёртв…
– Отец, я же тебе говорил, что его убьют… Неужели ты поверил, что Элонг согласится на мир… Это же не человек, он живёт, чтобы убивать… Война это его стихия, он не успокоится пока не завоюет всё вокруг…
– Значит мы сдадимся, – поникнув головой, признался я.
– Я тебя не узнаю. Что ты говоришь? У нас есть силы. Мы можем сражаться. У нас есть надежда на победу. Зачем отступать? Неужели всё чему ты меня учил – пустяк, просто слова, ничего незначащие?
– Сын я не хочу, чтобы погибли люди…
– Но они и так погибнут… Лучше погибнуть в бою, чем сдаться. Ты ведь так говорил?
– Да, но…
– Нет, никаких но. Я беру войско, и… и будет война.
– Никогда. Ты погибнешь, как твой дед … Георг, не делай этого… я прошу тебя… Только не война. И только не ты. Я не вынесу такого горя.
– … Я видел тебя совсем другим, мне казалось, что ты силён волей и… и настоящий король, что ты мудр и любишь свой народ, что ради него «свернёшь горы». Я восхищался тобой, отец….. Сейчас же я вижу перед собой лишь трусливого старца, который могуч телом, но слаб духом… Ты предаёшь не только свой народ, но … и меня. Ты притворялся … играл … обманывал себя и окружающих людей готовых идти на смерть. Посмотри, ты стоишь на коленях, опустив голову, твоё лицо измучено бессмысленными муками, твои глаза воспалены от слёз. И это великий король Севастос, который прославился по всей нашей священной земле. А помнишь, как ты говорил, что король… король это и есть государство, что он должен быть всегда сильным и способным поддержать в любую минуту своего верного подданного, несмотря на собственные мучения и страдания, что он всегда должен быть с народом.
Я закрыл лицо руками, эти слова жгли мне сердце.
– Все, что было сказано мной, не было ни ерундой, ни просто словами. Но… но… ты не понимаешь. Я…
– Отец, это судьба и я не буду бежать от неё.
Он посмотрел на меня. Я кое-как сдерживал слёзы. Мои руки дрожали… дрожал и голос.
Георг ушёл… Начался бой…
Я поднялся на высокую башню по винтовой лестнице, чтобы наблюдать за боем. У меня возникло чувство, что я тону, медленно погружаюсь в ледяную воду, сковывающую не только движения, но и мой затуманенный разум. Тихий протест перед богом, не слышащим мольбу…. Всё застыло от …ожидания… бессилия… гнева…. О, боже! Даже врагу не пожелаю того, что пережил я в тот момент. Страх, меня охватил панический страх. Я молил господа, чтобы он сохранил жизнь сыну, жизнь моему народу. Но могу ли я называть тех людей своим народом… я, который испугался и отстранился в тот момент, когда нужен был им… я предал их… Но ничего не мог с собой поделать, что-то щёлкнуло внутри, завладело сознанием… душило меня…
Я смотрел в даль с замиранием сердца, и с каждой минутой всё больше и больше испытывал отвращение к этому миру. Честь, доблесть, блеск и свет былых лет для меня превратились в прах. Смотря на поле битвы, где погибали, где убивали подобных себе, я видел лишь кровавую массу людей, сердца которых были переполнены дикой ненавистью друг к другу. Зачем? Ради власти, земли, славы… Разве об этом мы мечтаем, оставшись наедине? Мне захотелось бежать отсюда со всех сил, что были у меня… бежать….…
Неожиданно раздались крики снизу. Это были крики победы – мы победили. В толпе я смог разглядеть своего сына, он сражался вместе со своим народом, плечом к плечу с простыми людьми, он верил в победу и победил. А я, конечно же, был тоже рад…
– Крок, ты должен мне помочь, – резко сказал я и посмотрел на пожилого человека в таком же черном костюме, как и тогда. Он всё время стоял за моей спиной…
– Да, мой король, я исполню любую вашу просьбу, – с готовностью ответил он.
– Я потерял право так называться. Я прошу тебя, как друга моего отца и как моего друга.
– Не говорите так, милорд.
– Помоги мне бежать…
– Но… вы хотите… Вы всё уже решили?
– Да.
– Хорошо, пошлите.
Мы спустились вниз, проходя по узким коридорам, освещённым тусклым светом факелов. Потом опять спустились по крутой лестнице и оказались в подземелье.
– Где мы?
– Это что-то вроде старой тюрьмы, она построена века два назад, но уже давно не используется.
– Откуда ты про неё узнал?
– Мне рассказал о ней Алан на всякий случай, если бы наш отряд потерпел поражение и замок был бы захвачен. Мы должны были пройти через этот проход и выйти в лес.
Больше я не о чём не стал спрашивать… В подземелье было сыро и темно, откуда-то сверху капала вода, а по полу бегали крысы… Наконец, в дали появился свет и подул свежий ветер. Мы вышли из узкой щели в скале, казалось, она дотягивалась до самого неба – не было видно её вершины.
– Севастос, прошу тебя, опомнись, … ещё есть время вернуться… подумай.
– Я уже всё решил. Пообещай мне, что ты ничего никому не расскажешь, даже сыну.
– Даю честное слово.
… Мы ушли в глубь леса …
– Здесь есть землянка, в ней и будешь жить. А я могу ли приходить к тебе?…
– Конечно, мой друг.
– Вот и пришли.
– Спасибо.
…
Я поселился здесь, покинул тот мир и стал жить в собственном… С тех пор утекло много воды…
* * *
Представьте иссохшего старика, который практически похоронил себя заживо в землянке, и выходит наружу лишь для того, чтобы подышать свежим воздухом, увидеть свет, услышать шелест деревьев, пение птиц, набраться сил, чтобы дописать представленную вам повесть. И вы увидите меня…. (а в молодости я был даже красив, как меняет человека время)…
Всё чаще я стал думать не о будущем, а о прошлом. Но что есть прошлое? Что прошлое дало мне? … Лишь воспоминания, которые сейчас уже не причиняют ни боли, ни радости моему сердцу и душе. Иногда мне хочется покинуть своё убежище и вернуться обратно. Но могу ли так поступить? Простят ли меня, если я сам не могу этого сделать? Тем более надо ли мне это… хочу ли я возвратиться? … Зачем? Я счастлив здесь, я рад каждому дню, потому что могу смотреть на этот мир и не видеть зла, жестокости, того от чего я бежал… Нет, я не раскаиваюсь, я сделал то что должен был сделать, хотя это изменило меня, причинило бесконечную боль, но дало сил жить дальше.
Изложив историю своей долгой жизни, я не выношу её на суд общественности, а лишь хочу, что бы каждый тот, кто прочтёт её, понял меня сердцем и душой, а не разумом, и не стал осуждать мои поступки…
Я прожил много лет, но так и не понял жизнь, … не понял её смысла… В своих размышления я дошёл до парадокса: жизнь – ерунда! … но одновременно с этим моим убеждением выплыло и другое – жизнь дорога для любого человека, даже несмотря на все «неудобства», которые она несёт с собой вместе с наслаждениями. Мои долгие мучения над вечными вопросами завели меня в тупик и заставили на всё махнуть рукой…
Аноним времени
–––ОН медленно погружался в тёмную глубину.… Уже не ощущал ничего, кроме страха и одновременно необъяснимого чувства полёта. На лбу выступил холодный липкий пот, мысли путались, бессвязно соединяясь. Как будто мозг, уже уставший, неспособный на логические операции, искал ответ методом простого подбора…
…Ночная мгла отступила, открыв для взора разбитую дорогу. С одной стороны её обнимал лес, укрывая от хмурого неба насыщенной влагой гладь земли, а с другой… к ней спускалась возвышенность… Утро мягкое и туманное смывало резкие границы между светом и темнотой, наполняя серыми оттенками палитру просыпавшейся жизни… На возвышенности под кроной могучего, сильного дуба, так чтобы закрывало от ветра и дождя, расположился на ночлег человек. Он странствовал уже долгое время, привык ко всяким неожиданностям непостоянной Фортуны, которая, то щедро одаряла, то резко меняла судьбу… он повидал скрытые, превратные и наивные искушения людей, которые приводят в исступление и рассыпчатое состояние душу… он видел слёзы горя и радости… Но всё проходило по касательной, не пронзая и не щемя сердце, не наполняя его страстным желанием изменить мир, свернуть горы ради других… всё лишь тянуло к размышлению и трудному поиску вопросов, а затем и ответов на них.
Утро… и сейчас разум его освободился от ночной паутины бреда, и вместе со сном исчезло то странное, притягивающее чувство… заставлявшее понимать что-то неосознанное… Он стоял и смотрел в даль, размышляя. «Необъятная ширь этого недосягаемого горизонта вновь открылась мне, она лишь представилась с новыми декорациями. Та же бесконечная линия, то же манящее небо, (в минуты боли и, кажется, вечной безысходности тяжесть его мне невыносима), та же земля, другой лишь пейзаж, но и он прекрасен по-своему, как и предыдущие... Я так и не смог заснуть крепким, здоровым сном, который приносит свежесть мысли, хотя за вчерашний день прошёл много километров. Мне, видимо, хватило тревожного полуночного бреда, чтобы дать отдохнуть телу и вновь воспалить свой разум смутными размышлениями и мечтами, хотя тогда они и не казались столь отдалёнными от реальности. Постоянно, как будто ныряю на мелкоте, и каждый раз больно ударяюсь о дно лбом… Что ж вновь в путь… вновь пронесутся смутные образы новых людей, которые потом засядут в память, и будут всплывать в беспорядке при мысли о том или другом прошедшем мною месте, они так и не сыграют для меня никакой роли, но я их запомню… Я поймаю себя на слове – пообещаю сам себе, что останусь здесь… а вечером вновь на вокзал и куплю билет или просто уйду куда-нибудь ещё… ещё в одну глушь и даль. Ещё один раз… Чего я ищу?»
–––
«Ну, вот опять дождь… и, похоже, скоро он не кончится, надо поторопиться, как бы не разошёлся… Ладно, пойду по дороге, может встречу попутку… брр, какая грязь и что-то холодновато стало, одену-ка свитер».
На дороге образовались лужи, пыль превратилась в грязь. «Как быстро всё способно измениться», – мелькнула мысль в голове у человека. А дождь всё становился сильнее и сильнее. «Вот чёрт, я же утону в этом месиве… бедные мои кроссовки, во что они превратились… страх божий», – шептал он. Человек, на плечах которого был немаленький рюкзак, по уши увяз в грязи, и это совершенно обычно для старых и забытых дорог во время такого дождика. Сырая одежда отяжелела, кроссовки, вернее их подобие, превратились из светло-серых в тёмно-коричневые и при этом промокли насквозь.
– Что там за свет… у меня что уже глю… нача…сь…, – пробурчал себе под нос человек, но звуки его слов заглушил дождь, так нежадно поливавший землю.
Присмотревшись получше, он смог различить размытые контуры небольшого строения, в окнах которого горел тусклый свет.
Это была небольшая избушка... Человек подошёл к двери, надеясь на удачу, и постучал – было ужасно неуютно от чувства, зарывшего в себе просьбу о помощи. Открыв дверь на распашку, стоял на пороге старик, в чёрном длинном балахоне до пят, седые волосы падали на бледное лицо, изрезанное морщинами. Его черты, тщательно прорисованные Художником, напоминали старца, изображаемого и описываемого в древних легендах, который был символом мудростии веры в «правду», жил в уединении или странствовал по миру, обогащаясь, вёл летопись, сохраняя в веках историю предков, был хранителем ключей от замков прошлого... Глаза старика, как тёмные угольки, горели во мраке бушующей бури природы. Он застыл в недоумении, что его могли побеспокоить именно здесь…
– Заходи, заходи, – очнулся от оцепенения старик.
Человек зашёл в тускло освещённую, но достаточно просторную комнату. В углу стоял большой стол, на котором в беспорядке лежали множество разброшенных старых книг и пергаментов, чернильница с пером, отодвинутая на край, и керосиновая лампа посередине. Книги можно было видеть почти везде… на полу, скамейке, кровати, печи, полке.
– Могу ли я переждать у вас дождь?
– Оставайся, оставайся, мил человек, – нараспев произнёс старик, сел за стол и наклонился над книгой, осторожно перелистывая жёлтые страницы, чуть шевеля губами.
Человек, развесив мокрую одежду на верёвке, по диагонали протянутой через всю комнату, бесшумно подошёл со спины к хозяину... Ему было интересно наблюдать за стариком, за его трепетной и увлекающей работой. Смотреть на текст, который был написан много лет назад – это раздражало воображение, давая богатую почву для далёких фантазий… А ласковый, приглушенный свет лампы успокаивал измученное сознание от долгой бесплодно создаваемой мысли… будил мозг… и из всего этого приятного испытания появлялись новые линии идей и мечтаний, пусть даже нереальных, но близких пониманию… для человека.
– Ты такой любопытный?! – отвлёкся от книг старик. Он смотрел на человека улыбающимися глазами.
– Извините… я не хотел… помешать, – смущённо сказал путник, чувствуя неприятную тревогу сожаления.
– Иди сюда... Я покажу нечто стоящее. Раз тебя занесло ко мне… Смотри!
…темнота и холод… Ужасная боль в голове… яркий свет…
… Они стояли на середине небольшого островка земли, густо заросшего травой, и, казалось, утопающего в Хаосе. Вокруг покоились большие серые камни – осколки величия и силы былого. Низкое небо затянутое серыми облаками, казалось, закрывало их от любопытных взоров случайных свидетелей извне.… Ветер как будто проходил сквозь всё тело, оставляя неприятное ощущение холода.
… Хотя человек не испытывал чувство страха перед пространством, открывшимся для его разума… он был бледен. На самом же деле перед его воображением обрушились все границы, он почувствовал тяжесть догадки, давно хранящейся в глубине его сознания и сейчас выплывшей на поверхность. Перед ним открылась вечность… вечность существования, бесконечность неопределённых смыслов и тайн… время потеряло значение… Ведь человек стоял около его основания, а вершина этого сооружения тянулась в высь, не подчиняясь никаким законам… Сердце заполнялось трепещущим желанием объять, понять и впитать… слиться с этим новым миром, который, хотя нам это и трудно представить, был действительно ощутим.
– Вперёд!? – шепнул старик и потянул его за руку.
Они скользнули в поток… оказавшись внутри него… человек ничего не чувствовал, он лишь видел и не верил, хотя знал… что это «и есть реальность»…
Поднимаясь выше и выше, ещё более соединяясь со временем, становясь его частью, перед человеком открывалась даль истории, которая уходила за горизонт и расширялась, относительно движения извивающегося потока. Он увидел совсем близко первобытное своё подобие, увидел средневековье, увидел казни, войны, восстания, увидел рассвет цивилизаций и эпох… прочувствовал горе и радость, любовь и злость, наслаждение осознания и тяжкое разочарование человечества. Этот мир захватил его, поглотив и заполнив. Чувство возвышенного удовлетворения влилось в душу, как бодрящее вино пробуждающей идеи…
–––
– Проснись, мил человек. Чай готов, проснись…
– Что?…
– Да я вот чайку приготовил… будешь ли с дороги, устал поди…
– Да. Спасибо. Странный сон приснился…
– То что сниться часто и правдой бывает. Сны то ведь… да, ладно, ты и так понял.
Они сели за стол пить горячий и крепкий чай. «Хорошо-то как. Расслабляющее тепло разливается по всему телу. И весело почему-то… странный этот старик. Один в глуши. Похож на древнего монаха-отшельника».
…
– Дождь закончился уже, да и одежда высохла, я пойду…
– Иди, иди… отдохнул, ну и ступай.
– Спасибо.
– Прощай, мил человек.
Человек вышел опять на дорогу, солнце уже запуталось в стволах высоких деревьев, оно медленно уходило за горизонт. «Пора бы поторопиться… Но что же это сон или всего лишь раздражённое моё воображение решило сыграть со мною шутку…».
Слепая сфера
Но продуман распорядок действий,
И неотвратим конец пути.
Я один, всё тонет в фарисействе.
Жизнь прожить — не поле перейти.
Б. Пастернак
Порой приходит пробужденье
Теперь не спать, теперь уж жить
В крови игра воображенья
И всем мечтам ты скажешь, – «Быть»
Incognito
Пролог, который вполне мог стать эпилогом
Сухой ветер грубо дул в лицо, неся с собой дорожную пыль, обрывки газет, мелкие камешки, листья… По сторонам возвышались каменные дома? хмурые и серые, как сам этот осенний день. Небо низкое и тяжёлое остановилось и готовилось вот-вот излить на маленький провинциальный городок мелкие холодные капли отчаяния и усталости от вечного движения. По дороге тянулась мрачная и грустная процессия, во главе которой несли чёрный гроб…
– Кого хоронят, Матрёна? – шепотом спросила одна прохожая, которая только что присоединилась к толпе.
– Павла Ивановича, профессора-то нашего. Хорош был человек, зря его жизнь сгубила… всем помогал.
– Дааа. Вот и знай, что завтра будет. Подумать лишь, а? … Живёт человек себе спокойно, помогает всем, а потом бац… и нет его. Жаль…
– Ну, вот и на кладбище пришли… хоронить щас будут… Жена-то его посмотри, а… бедняжка, любила поди. Только что приехала из Лондона, она там в командировке была. И на тебе…вишь как… умер муж…
– Дааа… Зря это его смерть к рукам прибрала, им что на небесах людей хороших не хватает? – и посмотрела на небо, крестясь.
Ветер усилился, а солнце совсем перестало выходить из-за туч и одарять землю светом, стало ещё холоднее и немного не по себе, как никак люди были на кладбище, а суеверие живёт в сердце и просыпается всегда не вовремя.
– Ладно, пошли уже…
– Да, пошли.
С неба стали падать прозрачные бисеринки, которые земля впитывала с жаждой и наслаждением. Толпа стала редеть, а потом на могиле профессора остались только жена и Андрей Николаевич, который был другом и коллегой покойника.
Caput meum doleo…
(болит моя голова)
Было душно. Плотно задёрнутые шторы не пропускали свет в комнату. На диване в изнеможении лежал человек, его голова была обмотана влажным полотенцем, в руке он держал карандаш, а на полу в беспорядке были разбросаны исписанные и скомканные листы бумаги. Он тихо стонал от боли, ему хотелось пить, но у него не было сил встать и налить себе стакан воды. Его сознание разрывала изнутри мысль, которую он никак не мог ни сформулировать, ни объяснить нормальным языком, он лишь ощущал её в себе, знал, что она где-то на дне его понимания мира, но никак не мог вынуть её оттуда. «Сомнений нет, я болен. Но что же теперь делать… Доктор! Доктор!… О, ну что же это…», – мысленно сам себе говорил профессор. Он ещё сопротивлялся, пытаясь найти за что ему можно ухватиться, чтобы вылезти из бездны. «Предел бессмысленности… он допустим? А вероятно, что может быть… идея стихов, всего лишь закон, который приобретает очертания в тускло освещённой мысли поэта, а потом, более насыщаясь светом, как какой-то материей, она рождает стих, достойный прочтения и похвал. О, боже… что за мучение… я не поэт, я всего лишь…». Бессвязность и бред окутали его, профессор закрыл глаза и увидел тьму, в которой тонули красные точки. «Я сошёл с ума», – с отчаянием думал он. Homo Homini…
(человек человеку).
По одной из аллей парка шли два человека, под ногами шуршали опавшие листья, как будто в подтверждение высказываемых идей. Небо светло-голубое, притягивающее своим открытым пространством для взора, столь высокое и непостижимое… Красота! Деревья, одетые в краски осени, ветер ласкающий и мягкий, освежающий и приятный…
Эти два человека были – доктор и профессор.
– Андрей Николаевич, я говорю с тобой как с доктором, пойми же меня. Я не в силах сдержать этого в себе. Меня мучает бессонница, я не ем, не сплю. Меня просто тянет к бумаге… Я хочу писать, но не могу. Почему? Я знаю время упущено… ведь мне шестьдесят уже, и вот на старости-то лет во мне проснулась тяга к поэзии и прозе?!… Нет, я не спорю это свойственно человеку. Но, как же я раньше обходился без этого. Ведь мне нельзя, я уже путаюсь… я лекции веду в совершенном беспорядке, что-то случилось… Непременно, да это так…назначь мне лечение. Я на всё пойду…
– Успокойся, Пал Иваныч, что тут такого серьёзного… просто захотелось лирики, да не воспринимай ты это так, успокойся.
– Да, я понимаю… Такое ощущение, что я всю жизнь сдерживал в себе это влечение, не утолял желание писать… и сейчас оно проснулось во мне и подавляет всё остальное… А может, я просто схожу с ума, нет… нет, подожди я отдавал себя всего науке, и может разуму захотелось ещё что-нибудь попробовать… а может, я перестал верить…
– Слушай, если уж ты так нервничаешь, возьми отпуск. Съезди куда-нибудь, отдохни, поищи смысл, раз так жаждешь. Но смени обстановку. А то мало ли чего… Наука ведь бессильна в изучении сознания человека…
– Может, ты и прав… но что-то мешает, что-то не то. Воспринимаю всё по-другому… Знаешь, как будто раньше смотрел на аквариум и радовался, вот ведь какие там рыбки красивые, а сейчас сам оказался на месте рыбки… Что творится…
– Иди домой, прими снотворное и спи…
– Да, да так и поступлю… Ну, прощай, встретимся ещё.
Plus utra…
(высшая степень)
Профессор пришёл из университета усталый и разбитый, последняя ночь, проведённая за письменным столом, неудачно отразилась на его «вечно пробуждённом» сознании, а долгие блуждания по тёмным тропкам в познании своего разума изнутри ещё более усугубили положение. Он с тяжестью сел на диван и навалился на мягкую спинку, ослабив галстук (строгий костюм? … того требовал этикет учебного заведения). Он закрыл глаза, приятная слабость овладела телом, а воображение, вновь нарушив связь с чёткими границами, отправилось искать где-то спрятанную глубоко в подсознании потерянную мысль или же всего лишь ощущаемую мечту, реальную, но только в минуты воспалённого и запутанного в тонкую нить сумасшествия рассудка…
«Сумасбродная идея, выводящая из колеи жизни… Красота – понятие самоличное, ибо оно присуще каждому, но в различных вариациях. Что ж искусство и наука…отличны друг от друга, но не по существу… они ищут ответы на те же вопросы… лишь с других сторон понимания и восприятия. А если они встали в тупик… поможет синтез. Ха! Смешно и придурковато…». Как электрический импульс его тело покрыла мелкая дрожь, руки стали ледяными, а на лице появилась улыбка, усталая, но искренняя, исходящая от чистого сердца и обращённая к самому себе.
«… Слияние с насыщенным отчуждением от прямой линии мысли, а я создал для себя свою матрицу идеи… но так и не понял её до основания сам. Что ж, мир как игрушка… поверни её в любую сторону и увидишь сквозь неё разноцветную мозаику, единственную в своем роде».
Профессор долго сидел на диване, его почему-то увлекали столь бессмысленные идеи… «Наверное это возраст», – уже чуть более позднее думал он, но в душе не чувствовал раскаяния за свою глупость и лишнюю трату времени.
Ermitage…
(«Уединённый уголок»)
Профессор взял несколько выходных и уехал к себе на дачу, в тишину и спокойствие, где время растягивается от непривычного, на первый взгляд, огромного и освобождённого, от городских пут, пространства. Прекрасен осенний пейзаж за городом. Красив лес в этих новых жёлто-красных одеждах. Воздух чист и пропитан ободряющим раствором осени … Эти дни были границей между «золотом» и «тусклым его подобием», между ясно-голубым небом и мрачными, низко плывущими над землёй тучами, между вдохновением и грустью… между пробуждением и сном…
Он приехал на дачу к вечеру (куда торопиться?). Начинало темнеть.
…
«Легко! … Вот исполнение мечты… Здесь творить и мечтать, здесь работать и жить, не отвергая противоречий в собственных логически заключённых выводах, а лишь впитывать всё осознанное и воображаемое, наносить штрихи на идею, как на бумагу… Соединить реальные и придуманные понятия о мире в одно целое, пусть даже это и невозможно, но… Я нашёл кончик той нити, которая запутала, теперь стоит лишь потянуть за него и … быть может, гипотеза превратится в теорему, а сон и бред в реальность, которая будет существовать только для меня», – думал он, сидя за письменным столом.
Профессор решил писать, ему хотелось соединить в одном произведении (быть может, это будут стихи, а может, поэма… Кто его знает?) науку с искусством, мечту с аксиомой, ответ с вопросом, которые дополняли бы друг друга, становясь мыслью… Найти середину.
«Тааак. С чего же начать… Ну, наверное с названия… или сразу к тексту приступить. Нет, подумаю о названии… «Жизнь»? «Тонкая сеть мира»? «Уравнение жизни»… Должно… быть. Ладно, пусть будет «Формула мира». Так стоп. Начнём с научного. «Теорема тропок сплетающихся и расходящихся»… фу, не то. «Придуманная теорема о Сознании». Ха, звучит как… Но мне почему-то нравиться…»
Он аккуратно вывел название на белом листе…
…
P.S. Прошло полмесяца, и судьба распорядилась так, что профессор (уже непонятных наук)… заболел. Он не успел закончить своё творение, хотя мысленно его почти ощущал и видел (Жаль… что не на бумаге).
Его отправили в больницу, и… как Вы уже знаете, он умер… А исписанные листки забрал себе доктор Андрей Николаевич, чтобы почитать на досуге, как выразился он.
Тяжесть доспехов
Нет ни капищ у нас, ни богов, только зыбкие тучи
От востока на запад молитвенным светят лучом.
Только богу войны темный хворост слагаем мы в кучи
И вершину тех куч украшаем железным мечом
Саранчой мы летим, саранчой на чужое нагрянем,
И бесстрашно насытим мы алчные души свои…
К. Бальмонт
Там… куда уходит солнце, когда погибает день. Там… где лесные просторы сливаются с низким, измученным от тяжести свинцовых туч небом. Там… где земля уже пресытилась дождевой влагой и окутана вечным туманом. Там свет, побеждённый тенью, ещё борется с мраком, ведущим к одному из вариантов блуждающей истины (Богу)…
Да… именно здесь… на руинах былой цивилизации… живут два племени, вечно враждующие, истребляющие себе подобных…
… ночь бушующая над этой землёй, вобрала в себя все стихии природы… Да, сейчас здесь буря разрывает пространство пепелищ человеческих жизней, которые усыпали то место …
Размытый дождём пейзаж одинок и холоден… В пещере сидят два человека, оба славных война из разных племён. Оба, окружённые каменными стенами, прячутся от Рока природы, забившись в разные углы безжизненного и грубого укрытия…
Тянется мучительное время, заставляя страдать от страха и напряжения двух людей, держащих в руках оружие, но обессиленных долгой враждой, пресыщенных смертью и ранами, болью и жестокостью, тяжестью доспехов и тонкой нитью, которая связывает жизнь с адом… Всё утонуло во мраке – вокруг темнота и тишина… Оба думают об одном и том же, оба боятся, ожидают что вот-вот из мрака выпрыгнет другой и убьет «врага»… но оба сидят, не двигаясь, пусть даже и предчувствуют гибель… но сил больше нет…
Их души осушённые, как «губки» впитывают всё более нарастающие волны эмоций и паники, плавно переходящие в озеро грёз и желанное перемирие… пусть даже на миг…А страх, не уступая, поливает сердце, как ливень, что идёт сейчас вне пещеры… он запрещает одуматься и посмотреть вперёд, не оглядываясь назад.
Вот уже наступило и утро, буря прошла…а оба война всё ещё сидят… Они уже видят друг друга, их взгляды ведут упорную борьбу, лишь для того, чтобы скрыть внутреннюю…
Ломаные линии, острые углы.
Да, мы здесь – мы прячемся в дымном царстве мглы… К. Бальмонт
Дзадзэн, или Один цикл Петра Василича
Быть «одиноким везде»,
Чем массовость лучше единства?
Хранить свои тайны в душе,
Наполняя их смыслом величья.
–––
За окном глубокая мгла, растворяющая контуры улицы, домов, деревьев... Лишь островки тающего снега хорошо видны… остальное утонуло во тьме. Ночь тихая и глубокая, несущая в себе спокойствие мысли, существующей в светлой бездне сознания, одухотворение образа идеи и сладкое ощущение таинственного и прекрасного, загадочного и вдохновляющего…
В комнате рассеян свет електр. лампы, за столом сидит человек, держа в руках толстую книгу. Уставший от печали, но бодрый от ночной привычки, он перелистывает страницу за страницей, жадно ища в тексте нечто близкое и родное… Он, погрузившись в чтение, не замечает, что на часах уже 2:03.
–––
Пётр Василич, пенсионер уже со стажем, видевший не одно поколение, - бывший эмигрант, возвратившийся на родину после «перестройки», довольный своим замкнутым существованием в трёхмерном пространстве трёх комнат, кухни и ванны. Он отстранился от мира сего, уделив своему вниманию лишь мечты, смутные воспоминания, не оправдывающиеся надежды, радость одиночества, идущего с вершины жизни яркой и насыщенной, как творение художника, воплощающего краски солнечного дня в шедевр, который окружает своего создателя ореолом счастья. Пётр Василич жил с племянницей Катей, которую обожал и любил всем сердцем, но хотя мало интересовался её «обитанием» в квартире. Он не выходил на улицу, был в курсе лишь тех событий, в которые посвящала его Екатерина, имел небольшой капитал, на который они вдвоём и жили. Пётр Василич спал днём, ночью читал…
…Однажды уже поздно вечером он подошёл к племяннице, которая весь вечер не произнесла ни слова и за ужином ничего не ела, тихо подсел к ней…
– Что с тобой, а?
– … пустота, всё не то…
– Пусто, говоришь? Но в ней ведь Ничего есть… А это много, поверь уж мне… Не печалься. Пройдёт… Ничего поможет и спасёт… из него возродится Всё…
И он обнял её… заставил хоть немного поесть и уложил спать…
–––
Откинув одеяло, лежал Пётр Василич в постели, наслаждаясь тишиной и, казалось бы, безмерным ощущением расслабленности от напряжённой работы мозга ночью. Сейчас им одолевал мнимый сон, что возникает лишь на основе лёгкого бреда действительности и пережитка усталости… когда обволакивает невидимое приятное чувство, время проходит медленнее, чем на самом деле, а связь между реальностью и мыслями теряется, и от этого рождается чувство невесомости и всевозможности.
В соседней комнате пробило 12… «Что за часы… всегда напоминают о времени. Встаю!», – думал он, потягиваясь, с наслаждением ощущая бодрость во всём теле.
Катя уже ушла в университет, оставив завтрак(-обед) на кухне …стоило лишь разогреть, но есть ему не хотелось (аж до отвращения к пищи).
Странно… почему-то комната показалась ему новой… Может, это из-за надоевшей тишины? а может, это спросонья? или от вселившегося желания небывалого…?
Он взял первую попавшуюся книгу с полки и начал читать…
… перелистывая страницу за страницей
буквально … нет, не представляя, а живя в том мире автора…
он и не заметил, как прошло часа три…
Вдруг Пётр Василич наткнулся на старое письмо, которое лежало между листами бумаги, видимо, давно забытое и случайно положенное сюда…Оно было от его друга, с которым они вместе когда-то покидали Россию (тогда СССР).
…Пётр вспомнил те годы… годы…
«Что же я сижу? Что же запер сам себя… старик я эдакий… Чем думаю-то… вперёд!» – воскликнул он и бросился в коридор надевать одиноко висевшее в углу пальто древних лет…
… выскочил из подъезда (уже начинало темнеть, зажигались фонари, а люди спешили с работы домой, забегая в магазины).
«Ибо, долго находясь взаперти, я истинно потерял чувство реальности… Сколь шумный и тревожный, отрезвляющий… похож на муравейник», – мгновенно подумал он, когда вышел на большую улицу. Его голова закружилась, но сила воспоминания, заставившая покинуть свою уютную конуру, ещё не угасла… Пётр Василич бродил по городу около часа, всё более и более утомляясь. Сначала он любовался красивыми машинами, потом небоскрёбами, потом огнями города. Наслаждался, наблюдая за бурной жизнью, потоки которой разливались почти близко, обжигая.
«Нет… Опять я ошибся, стоит лишь поверить и раскаяние неотступно. Пойду-ка я домой. И сяду за книгу, в тишину, укрывшись пледом. Или буду смотреть в окно, на небо, звёзды, маленький двор, знакомый уж столько лет, мечтая, живя в ином, более близком мире. Для меня там реальность, а не здесь…», – шептал он, идя по тихой улице, ведущей к его дому (старой пятиэтажке).
–––
P.S.
Я не знаю того, кто умер,
Я не знаю того, кто живёт.
Лишь в себе замкнувшись от буден,
Создаю свой малый мирок.
В нём единые мысли хранятся,
В нём любовь, тишина и покой,
В нём как дети мечты резвятся
И играют, как куклой, душой.
И вся жизнь, во мне растворяясь,
Проносит сквозь время «полёт».
Что же… чувства мои, повторяясь,
Причиняют блаженную боль.
Счастливая жизнь
Солнечный день, небо чисто-голубое, невольно притягивающее к себе взоры миллионов радостных глаз… И пусть в городе духота и жара, от которых спасают лишь кондиционеры или прохладный душ, но всё же Человек идёт по улице, улыбаясь и смеясь… сегодня Он счастливый. А почему? Спросите Вы. Но на этот вопрос нет ответа… ибо понятие счастья у каждого своё. Влюблён? А почему бы и нет…
Стоп… хотите другое начало… Пожалуйста! Ведь дни бывают разные…
Свинцовые тучи накрыли тяжёлым куполом город. Злобный ветер бушует на улицах. Грязь на дорогах ещё больше раздражает прохожих и так нервных и переутомлённых (до предела). Не последнюю роль, наверное, сыграли и магнитные бури. (Ха! Какой пустяк). Медным кольцом скована грудь, можно задохнуться. А Человек идёт по мрачным улицам, всё так же весело улыбаясь. Вы скажите… Дурак! А нет, просто счастливый.
Он ходит по этим улицам уже много лет и всегда ещё более убеждается в слабости людей и их зависимости… (Можно поспорить?) Человек тратит время… своё драгоценное время жизни на обычные прогулки по городу, который он знает, как свои пять пальцев. А другие, побуждаемые желаниями своей мечты творят судьбу тщательно, стремясь заглянуть за границу настоящего. Глупец! Воскликните вы… Быть может. Но он счастливый… Он поэт в прошлом и когда-то также выводил свои строчки на белом листе бумаги, как Вы рисуете сейчас линии свой жизни... Смешно? Человек был знаменит, да его и сегодня все знают… И встречая на улице, ему улыбаются, махают рукой, подходят и говорят о погоде, новостях, соседях, знакомых, о прошлом и настоящем.
Так вот он – поэт, скажем, в нём сплетались черты отшельника современности, не признающего «дикие» законы повседневности, и робкого романтика, воспевающего прекрасное… любил и был любим. Страсть разжигала сердце до красного накала, если можно так сказать, и он вдохновлённый творил стихи… Пиит воспевал то, что видел, что чувствовал, ненавидел, обожал, о чём мечтал, чего боялся и желал…
И однажды Человек просто устал (возможно ли такое?!)… перестал писать стихи и … Наверное, Вы подумаете, что Он отстранилсяот мира сего, замкнувшись в собственных мечтах, создал реальность близкую для понимания лишь ему… Но нет! Он просто перестал писать стихи. Человек решил стать счастливым и дарить другим хотя бы улыбку своего счастья. Как легко! – промелькнёт у Вас в голове. В том-то и дело, что легко лишь для Человека…
Совершенство…
Sic transit gloria mundi.
Что знаете вы о скульпторе Даосфере и его творении?... Ничего?… Тогда слушайте…
На просторах Ойкумены, вдали от многолюдного полиса, в доме, окружённом прекрасным садом с небольшим прудом, жил и творил великий мастер. С юных лет он восхвалял красоту тела и мудрость, лишь это возвышало человека, приоткрывая границы невозможного, но постижимого в некоторой степени.
Он узнал искусство скульптора и творил свои создания в тишине и покое, начиная работу с раннего утра, когда воздух ещё прохладен и свеж от ночи, когда лучи солнца лишь начинают касаться холмов, не томя своим жарким величием всё живое.
… Прошло уже много Олимпиад со дня рождения Даосфера, его волосы поседели, а лицо изрезали морщины, но в глазах по-прежнему пылал огонь создателя, так же как и в молодые годы. И вот во сне к нему пришла Дева его грёз, обвитая плющом, столь реальная и в тоже время божественная. Мастер проснулся в холодном поту, внутри подсознания вспыхнула мысль. «Да… теперь я могу, это знак богов», – твердил он сам себе. Даосфер принялся за создание шедевра – последнее творение в жизни… Впервые мастер работал по памяти, вынимая образ из сна, делая его ощущаемым. Отлив скульптуру из бронзы, Даосфер восхитился, он создал совершенство… Чувство восторга захватывало каждого, кто смотрел на творение, пытаясь угадать в плавных изгибах тела, во взгляде, улыбке, жесте рук секрет мастера. Освещённая лучами солнца, скульптура оживала – девушка юная, таившаязагадку своего совершенства, сильная и слабая одновременно, ибо она возносилась над всем, отражая в каждом предмете свою красоту. Плавные, хрупкие линии переплетали в единстве божественный образ прекрасного и мудрого, силу и тайну природы, скрытых в ней… В лунном свете это была жена, которая смирившись с осознанным порядком, всё же хранила огонь, вспыхнувший от желания жизни, примиривший её с одинокой и величественной своей красотой и жаждой познания мира… Слияние двух границ – разума и чувств…
… Время шло, и, как бывает в исключении, оно не властно над шедеврами древности. Творение Даосфера было продано одному храму, потом скульптуру приобрёл сам Александр Македонский… Лоренцо Медичи… Много лет она числилась в собрании Ватикана, потом французских королей, она дожила и до нашего времени, дожила и до нашего будущего, испытав на себе тяжесть тысячелетий, хотя в меньшей степени…
И великие умы того времени, которое будет лишь через не одно столетие, придумали оживить статую, раскрыть тайну совершенства, ведь она заключалась внутри создания… К чему приведёт? Кто его знает!
И вот совершенство ожило (воочию! DE VISU!)… ожило. Учёные мужи, осознавая свою силу Творцов, переродили, чтобы услышать ответ … Что они увидели? Девушка с бронзовым сердцем и металлическим блеском в глазах - твёрдость духа и молчание - ибо секрет хранился в статуе, а не в жизни. Что наделали?! «Творение Даосфера изуродовали», - лишь позднее поняли они. Жаль, обратного пути нет. Это либо аксиома жизни, либо наука слишком слаба перед constans времени. Да и разве можно познать совершенство?
И постепенно имя ваятеля Даосфера и его творение исчезли, растворились в тумане, человеческой глупости, а, может, просто земная слава (столь хрупкая) разорвала нить, соединяющую прошлое с будущим, чтобы создать потенциал для стремления найти истинный путь и подняться выше, приблизившись к совершенству …
* * *
Тихо шелестят в саду деревья,
Ночь спустилась, мгла легла,
И луна, как сказочная фея,
Освещает землю свысока.
Ветер заунывно стонет,
Разбиваясь о стекло окна,
Я не сплю – Сон не приходит.
В комнате сижу одна,
Зажигаю свечку в полумраке,
Заплясали тени на стене,
И, садясь за стол в одной рубахе,
Я пишу легенду на листе:
Исповедь отшельника-монаха –
Одинокая и грустная судьба –
С малых лет не знающего страха,
Он избрал дорогу божьего раба.
Старец, проживший столетье
И служивший Богу и царю,
Говорил он людям – «Верьте!…
…Я вот верю… и сто лет живу».
Что ж, глупец, таил в душе надежды.
Вера только слабым и нужна,
Вера лишь мечта… А мы невежды!
Превратили веру в орудие труда…
Как в одном котле мы намешали
Слёзы, силу, слабость и любовь,
Боль и фанатизм соединяли,
А получили незыблемый канон…
Тает мрак от солнечного света,
Исчезают тени со стены.
Спать ложусь в часы рассвета,
Пусть придут забытые мечты…
Варвар
1
Ночь. Тишина плотной материей стянула воспринимаемое пространство. Призраки книг, отрывочные образы окружили меня, не позволяя забыться сном. Темнота сковала движения, словно я лежу на океанском дне, и толща воды давит на грудь. Я одинок среди непроницаемого царства ночи. Тысячи бесов терзают сознание, ломая границы привычной действительности. Бессонница раскрошила силы, нарушила сложную гармонию, обнажила условности, которые склеивали и защищали мой покой.
Весь вечер и полночи я лихорадочно трудился над романом, не жалея сил. И сейчас лежу на кровати, превозмогая ноющее бессилие, стараясь успокоить воспалённый ум и уснуть.
Ночь поглотила меня, я завис между способностью воспринимать и способностью понимать предметы вокруг, время остановилось. И я беспомощно жду избавления, жду первых лучей солнца, чтобы снова раствориться в уносящем потоке городской жизни. Я уснул.
2
Паутина будней окутала меня, днём я с головой уходил в издательскую работу, читая и рецензируя чужие тексты. Но дома жадно и ревниво, забывая о повседневных заботах и привычках, погружался в яркий и загадочный мир своего воображения. Я писал роман, читал книги, которые шире открывали передо мной искомую реальность, вели по пути созерцания со стороны, лишь скудно позволяя пережить воображаемое шествие событий.
Я изучал историю и сам творил её, переплетая документальные факты и собственные фантазии, искал золотую середину в изложении. Я покорился иллюзии, которую сам создал для себя. Страстное стремление показать её публике, всё более обостряло во мне желание выпустить роман как можно раньше.
Я трудился над каждой строчкой, тщательно подбирал слова. Даже ночью воображение не давало мне спокойно уснуть, рисуя бесчисленное множество деталей, которые глубже раскрывали характеры героев, так появлялись новые темы, побуждающие новые размышления. Приходило озарение.
3
По выходным я встречался с друзьями. Мы постоянно разговаривали о политике и футболе. Но все эти разговоры больше отдаляли нас от общего водоворота повседневности, чем делали его частью.
Друзья знали, что я пишу книгу, но ни одной строчки из неё я им не прочитал. Сначала надо было завершить роман.
4
Я очнулся. Это случилось во время долгожданной поездки в Питер, город, где жили главные герои моего романа. Я жаждал созерцать тени прошлого, но видел только музеи с огромным количеством экспонатов, казавшиеся мне мёртвыми узниками времени и пространства, старые здания, хранившие тайны истории, которая коснулась их, но все они молчали. Я не способен был сломать ледяную стену веков. А мне хотелось, чтобы меня услышали.
Я мчался по улицам, пытаясь найти убежище от давящего со всех сторон безразличия. Не замечая никого, почти бежал, бежал, чтобы скрыться.
Давно я не ощущал себя столь одиноким, мои мечты казались мне серыми и скучными, в мире шла жизнь без меня, её героя. Я вернулся домой, чтобы вновь обрести увлечение, которое сжигало бы меня изнутри, забирало силы и дарило мне жертвенное наслаждение, позволив обрести свободу от окружающей повседневности.
5
Был вечер. Шёл дождь. Небо низкое, затянутое серыми тучами, таило угрозу ночной грозы. Я сидел за столиком у окна в уютном маленьком кафе и читал роман, который уже давно лежал в моём письменном столе. Призрак прошлого коснулся моей памяти. Я узнал свой роман, который был начат несколько лет назад, но так и не был окончен.
Мечта растворилась во времени, но она не исчезала бесследно. Ничего не было напрасным. Прошлое помогло найти аргументы для настоящего. Я не остановился, я всё ещё мечтал и творил мир для себя.
Ещё одно измерение
«…Главная идея рассказа – показать многогранность виртуального общения. Для разных людей чаты, форумы – это и зависимость, и профессиональная необходимость, и средство баловства, и возможность выразиться, и инструмент «распутства». Необязательно, что всемирная паутина – это зло. А виртуальный мир – это не стена, скрывающая пошлость, неуверенность человека. Это настолько же реальное пространство, как и материальное, это мир бинарной информации! Просто каждый выбирает для себя сам. А «мусора» много и без Интернета». Александра Яшина.
1
Падал снег. Белые пушистые хлопья, медленно кружась, преобразили один из будних дней маленького городка, смягчив невыносимую однообразность рабочей недели. Прохожие радовались, спеша по делам.
Она стояла у окна своего тесного кабинета и смотрела на улицу. Там, за стеклом, жил волшебный город из неизвестной зимней сказки. Работать не то что не хотелось, а просто не получалось – мысли не озаряли её светлую голову, а, наоборот, тянули к пространственным мечтам.
- Ты не представляешь, что я тебе сейчас расскажу! – кто-то сказал за спиной.
Она неохотно обернулась, жаль было прерывать сказку и возвращаться в действительность.
- А-а-а, это ты. Чай будешь? – сейчас начнётся утомительный разговор, пронеслось в голове.
- Да, конечно, я и печенье принесла. Слушай…
И разговор пошёл о том, что друг её мужа состоял в научной группе психологов, изучающих «настроение людей для статистики», как выразилась ее подруга. Это исследование проводилось через Интернет: участники регистрировались на чате, знакомились с людьми и осторожно «залезали им в душу», пытаясь помочь, заодно заполняя анкету на каждого.
- Оказывается в чатах сидят одни несчастные, с маниакальными идеями, да и просто вечно стонущие и жалующиеся люди. У друга мужа даже лёгкая депрессия началась, как всё плохо. Понимаешь, вокруг нас много больных людей!
- Да уж, - произнесла она, на протяжении всего разговора смотря на фотографию с друзьями. «И, конечно же, мы к таким не относимся!?» А подруга, не замечая равнодушие к истории, продолжала дальше освещать свою жизнь.
2
Рабочий день закончился, теперь можно было отдохнуть. Хотя, если подумать, то отчего она устала? Её работа ей нравилась. Профессию она выбрала сама, и как считала, правильно. Теперь всё превратилось в привычку. Правда, остались мелочи, которые радовали. Но прежнего восторга уже не осталось.
По всем параметрам вечер предвещал быть печально мучительным, если не отвлечься.
Она много думала о сегодняшнем разговоре. Он больно уколол её. Она сама часто «болталась» в чатах, рассекая непредсказуемые виртуальные просторы, удовлетворяя любопытство. А недавно познакомилась с очень интересным человеком, чувствовалось, что он много знал, но мало говорил о себе, и больше спрашивал её. Ему она могла рассказать многое. Это и пугало, поэтому она злилась. Её ужасала мысль о собственной слабости, о возможности оказаться подопытным кроликом. Чтобы человек «копался» в словах, разбирал фразы и ставил «диагноз» - это была насмешка. Но, может, человек, который стал внимательным слушателем, действительно поддерживал и сам нуждался в общении с ней? Эта неопределённость выводила её из себя.
И она позвонила друзьям. Решили собраться в кафе и принести дань дружбе: на вечер забыть рутинные проблемы и отдаться воспоминаниям.
3
Уже неделю он не появлялся в чате и она не находила себе места. Полный упадок сил и нежелание с кем-либо разговаривать. Утешение находила только в работе.
«Сколь глупа она. Но ведь вообще-то она не говорила ему никаких сокровенных тайн, просто высказала, что было на сердце. Так почему же сейчас страдала и злилась. Из-за мнительности и неуверенности? Или период в жизни такой?» - думала она, засыпая.
Постепенно она отучилась от привычки заходить на форумы и чаты. Теперь Интернет – это только свалка информации, а не средство общения.
Так было намного легче – общаться в живую с человеком, ему сложнее сказать, что волнует, но легче ощутить поддержку.
4
Перед экраном монитора сидел, ссутулившись, молодой человек. Он яростно стучал по клавишам и что-то бубнил себе под нос.
Да, это он и был тем самым человеком – мастером виртуального общения, без которого сам же и не мог прожить. Чаты уже давно стали частью его реальной жизни, он вёл беседы с людьми из разных стран, разных интересов и разных возможностей. Интернет ничуть не ущемлял его потребность в многообразии информации и возможности высказать своё мнение. Его зависимость одновременно была и превосходством.
2008
Топором по рельсам
- 1 -
Люди в черных балахонах несли свечи, медленно двигались к центру, раскачиваясь из стороны в сторону, что-то шептали. Живые язычки пламени гипнотизировали зрителя. Тихо заиграла музыка.
Люди, накинув капюшоны так, чтобы не было видно глаз, стали ходить по кругу, начиная свой мистический танец-ритуал.
Послышались барабаны. Бум-бум, бум-бум.
В центре появился человек. Усиливая ритм движений, он метался по кругу, пытаясь вырваться, вставал на колени и резко поднимался, взлетал и падал. Со стороны казалось, что дикий зверь мечется по клетке.
Всё остановилось. Человек скинул черные одежды - перед нами стоял старик. Не в силах больше бороться, он замер, ожидая приговора.
Люди в капюшонах, ещё более опустив головы, но плотно окружив старика стали кидать свечи к его ногам. Жертва была принесена. Старик-отец повергнут своими сыновьями, дерущимися за власть, за право быть сильнейшими.
Ярко горел костер, вокруг него танцевали братья-победители. Алый свет залил сцену.
Занавес опустился.
Он медленно шел домой, возвращаясь из театра. Пьеса «Игра по Фрейду» впечатлила его, смогла ненадолго перенести в миф о подсознании. В ней было многое сокрыто абстракцией и перевоплощением, а значит, она предлагала пищу для мыслей в одиночестве, что он очень любил. Сила власти и желание борьбы, одновременное признание авторитета и восхищение им, осознание собственной вины - всё смешивалось и излагалось жестами, пластикой, языком тела, игрой света и музыкой. Вечер был проведен совсем не зря.
- 2 -
В зеркале отражался человек: трехдневная щетина, черные длинные волосы, забранные в хвост, бледное лицо. Он смотрел в одну точку и пил бренди. Играл джаз.
Рядом за стойкой сидел пожилой человек, внешне очень похожий на «типичного профессора», ему принесли кофе и огромное пирожное.
– Разгадывать связи, заложенные самой природой, переносить на уровень абстракции, мыслить! А потом они говорят, что это всё ваши фантазии, – произнес «профессор».
– А как вам творчество по инструкции? Когда всё свободное уже заложено, прописано и должно быть выполнено в сроки?
– Оставлять место для дискуссий…
– Эээ, нет. Время и силы тратятся, и внутреннее движение останавливается, начинается ступор.
– Что ж, тоже плохо, душно, должно быть, так жить.
– Нет, просто временами тяжело, не ценишь то, на что тратишь себя. Но вообще-то такова жизнь, маленькие радости, постоянная борьба.
– И не замечаешь, как пролетает время.
– Но иногда делаешь остановки, вот такие, как сейчас, и сверяешь свой хронометр с общественным.
Оба улыбнулись отражению в зеркале соседа.
- 3 -
Он сидел в кресле и читал книгу. В коридоре прозвенел звонок. Не отрываясь от страницы, он пошел открывать дверь.
– Добрый вечер. Ты что не спрашиваешь кто? Так ведь, смотри, нарваться можно.
– Добрый. Привет, Михалыч.
Пришел старый товарищ, художник, он работал в музее и поэтому знал последние новости культурной жизни города. Иногда заходил по вечерам на чай побеседовать о высоком, да и вспомнить старые времена.
– Что ты бледный такой? Приболел? – немного озабочено спросил художник.
– Просто мало сплю, я картину написал, вон стоит, смотри, – улыбнулся он.
– Давай, давай, конечно, посмотрю, – профессиональным тоном художника произнес товарищ, – что, старое вспомнил?
– Немного.
Они подошли к картине.
– Послушай, очень даже неплохая работа. Пошли на выставку, я помогу, – минут через десять произнес художник.
– Нет, я не для выставки писал.
– Да ты не думай о своих прошлых неудачах.
– Я не поэтому не хочу. Просто мне и своего офиса хватает. А ты предлагаешь ещё один коридор.
– Ну, смотри, – а сам подумал про себя: «Трус! Боишься пробовать и жить». – Хочешь, расскажу о новой сенсации?
– Конечно, – разливая кофе, ответил он.
- 4 -
Толпа заполнила площадь, серая масса на фоне тающего снега. Люди, захваченные представлением на сцене, жаждущие зрелища, провокации, чего-то нереально возможного в рамках простого концерта заезжей звезды. Безликие истуканы застыли в восхищении, но вглядишься в картину и увидишь жизнь, простую, повседневную, знакомую.
Молодой человек не решается взять девушку за руку. “Сейчас или никогда”, – говорит он сам себе и понимает, что следующее мгновение изменит его и её судьбу. Ожидание взрыва, словно играешь с гранатой.
Женщина, уставшая от повседневных рутинных забот, сейчас улыбается. Смысл слов песни уже не воспринимается, она радуется чему-то своему, подхватив порыв окружающих.
Пожилой мужчина в черном классическом пальто, должно быть “интеллигент”, стоит, ухмыляясь, поражаясь, что в поп-шоу переплелись философия милосердия и законы “джунглей”.
У сцены танцует старушка, радуясь, как ребенок, происходящему. Один из немногих дней, который не похож на остальные.
Толпа ревела - огромная сила, способная поглотить пьедестал.
Звезда, принеся себя в жертву, балансирует на лезвии бритвы; возвышается на вершине, опьяненная свободой и властью. “Без вас я никто!” – кричит она.
Замкнутый круг, дающий равновесие. Правда, так бывает не всегда. Взгляд художника на повседневность, серое пятно на фоне тающего снега.
2009
Комментариев нет:
Отправить комментарий